— Единственное, что тебе нужно знать — это семейное дело. — Он повесил трубку, и хоть Елена расстроилась, и слёзы — глупые, нежелательные, навернулись на глаза, она знала, что послушается приказа отца и придёт в офис. Поскольку даже если семья, о которой он говорил, распалась, она включала в себя не только Аметист и Эвелин, но и младшую дочь Маргарет — Бэт. Никто из этих троих не должен пострадать от бесконечной войны между Джеффри и Еленой.
Рафаэль провёл два часа в Башне вместе с Джейсоном, обсуждая сведения, из-за которых чернокрылый ангел вернулся в город, и теперь беззвучно приземлился в лесу, отделяющим его имение о дома, который использовала Микаэла на его территории. Он направлялся к маленькому бассейну, который его садовник превратил в грот в тени лиан и больших деревьев, и гадал, видела ли Елена что-то большее, нежели он.
Рафаэль знал, что он заносчив. Этого не избежать, учитывая, сколько лет он прожил и какой силой обладал. Но он никогда не был глупым. Поэтому прислушался к словам своей охотницы и тщательно усилил ментальные щиты до того, как взглянул на безмятежную потемневшую водную гладь.
— Ли Дзюань, — произнёс он, «посылая» слова через весь мир.
Существовала вероятность, что у него не получится связаться с ней, поскольку он не собирался отсылать настоящее послание. Слишком высокую цену пришлось бы заплатить. Погрузившись в Тишину, он превращался в чудовище, движимое лишь смертельно опасной ледяной силой без капли сочувствия. Именно в таком состоянии он так сильно испугал Елену, что она в него выстрелила. И шрам на крыле остался шокирующим напоминанием, чтобы больше никогда не ступать на этот путь. Если его попытка действительно не увенчается успехом, ему придётся отправить Ли Дзюань послание, написанное от руки. Старейшие из архангелов отказывались от современных удобств, таких как телефон. И всё же, через мгновение на поверхности появилась рябь — намного быстрее, чем он ожидал. Рафаэль знал, что Ли Дзюань развивается с невероятной скоростью, но столь быстрый ответ в сочетании с использованным им незначительным количеством собственной силы говорил о такой огромной мощи, что остальным членам Совета и не снилась.
— Рафаэль. — Она предстала перед ним в плоти, как только её образ сформировался на водной глади. Её лицо, как и всегда, не выдавало никаких признаков возраста. Лишь белые волосы и перламутровое сияние светлых, молочных глаз, выдавало её истинную сущность и то, во что она превращалась. — В конце концов, ты вернулся ко мне.
Он никак не отреагировал, лишь сказал:
— Думаешь, что сможешь сделать из меня своего питомца, Ли Дзюань?
Заливистый девчачий смех, словно перезвон колокольчиков, казался неправильным.
— Неплохая идея. Думаю, ты стал бы невероятно проблемным зверьком.
Рафаэль склонил голову в согласии.
— Ты дома? — Дворец Ли Дзюань находился в сердце Китая, в глубине гор, на территории, которую он никогда не пересекал, а вот Джейсону удалось пробраться внутрь ещё до «эволюции» Ли Дзюань. Когда разведчик Рафаэля вернулся из своей секретной миссии, часть его лица была содрана.
— Да, — ответила архангел, и её волосы взметнулись от порыва ветра, который больше ничего не задевал поблизости. Она продолжила: — Я выяснила, что некие плотские удовольствия мне все ещё не чужды, а где лучше им предаваться, если не у себя дома?
Рафаэль знал, что она не имеет в виду секс. На протяжении тысячелетий Ли Дзюань не интересовалась ничем сексуальным… в общепринятом смысле.
— Твои игрушки остаются в живых после подобных развлечений?
Архангел подняла палец, и Рафаэль отчётливо увидел, как она им помахала.
— Если я отвечу на твой вопрос, Рафаэль, ты назовёшь меня чудовищем.
— Ты бы восприняла это за комплимент.
Ли Дзюань вновь рассмеялась, и её жуткие, почти лишённые цвета глаза от прилива силы полностью побелели, затянув пеленой и зрачки и радужки.
— Древний пробуждается ото сна.
Рафаэль не удивился, что она угадала причину, по которой он вышел на связь. Несмотря на то, что она превратилась в чудовище из кошмаров, он никогда не сомневался в её умственных способностях.
— Да.
— Ты знаешь, сколько лет было твоей матери, когда она пропала? — спросила Ли Дзюань без предупреждения.
В голове Рафаэля всплыл образ женщины с дивными синими глазами, голосом, от которого рыдали небеса, и безумием таким подлинным и глубоким, что его можно было принять за здравый рассудок.