— Я думала, что это мило с моей стороны. — Она провела лепестками эбенового цвета по коже кобры. — Забавно будет наблюдать за тобой, когда она проснётся. Она ведь бросила тебя, всего изломанного на поле, как можно дальше от цивилизации?
Ожидая колкости, он не реагировал.
— Неха, — тихо начал он, — на это нарушение границы я не обращу внимания, ты ведь ребёнка потеряла… но больше не заходи на мою территорию.
Неха горько рассмеялась.
— Рафаэль, что ты можешь мне сделать? Я потеряла самое главное.
— Ложь, — проговорил он. А дождавшись, когда стихнет её смех, нанёс смертельный удар. — Ты бы не хотела потерять силы.
Выражение лица Нехи стало пустым.
— Ты чересчур высокомерен, раз считаешь, что обладаешь силой, как-то повлиять на мою.
— Не забывай, что я казнил Урама. — Да, это забрало частичку его души, но Урам превратился в монстра и мог посеять хаос в мире. — Не забывай кто и что я, Неха.
Архангел Индии долго удерживала его взгляд.
— Вероятно, твоя смертная так тебя и не изменила.
Рафаэль не стал на это отвечать и завершил разговор, но когда развернулся и пошёл к своей охотнице, осознал, что Неха не права. Елена изменила его.
«Ждала меня, хебибти?» — спросил он, прикоснувшись к её сознанию.
«В кровати без тебя холодно».
Когда он открывал дверь спальни, знал, что никогда не сможет вернуться к жизни, которую вёл до Елены, где вырабатывали жестокость сердца, а любовь считалась слабостью.
— Ты устала, Елена?
Приподнявшись, его охотница села и позволила простыне соскользнуть до талии.
ГЛАВА 12
Под пристальным взглядом Рафаэля у Елены пересохло во рту, а собственная кожа стала слишком тесной. Потребность в архангеле была сильным, болезненным голодом, который подпитал день, наполненный страхами и болезненными тайнами. Она хотела почувствовать губы и руки Рафаэля на себе… но сегодня в его глазах был опасный взгляд. Не та ярость, после событий в школе для девочек, холод которой опалял, и не та, которая бы пугала… если только самым чувственным способом.
— Архангел, ты планируешь подойти? — спросила она, когда он продолжил ласкать её лишь взглядом нечеловеческих, голубых глаз. Боль Елены изменилась во что-то более тёмное и страстное. Он прислонился к косяку.
— Сначала я намерен насладиться видом.
Елена — охотница и никогда не была скромницей, но от слов Рафаэля покраснела, а соски напряглись.
— Хотя бы рубашку сними, — сказал она, переставляя ноги в простыне. — Пусть всё будет честно.
— Зачем, когда у меня в постели голая охотница, готовая подчиниться всем моим прихотям?
У неё подогнулись пальчики на ногах. Этот его взгляд… Взгляд завоевателя, не привыкшего сдаваться. Но не только это было в нём. Слабая улыбка приподняла уголки губ и надавила на каждую эрогенную точку. Рафаэль стоял расслабленно, показывая, что играл с ней.
В основном, по всей вероятности, Рафаэль испытывал такое же высокомерное удовлетворение, как и любой завоеватель, столкнувшись с обнажённой и не готовой отказать женщиной… но именно благодаря этому, она могла выдвигать собственные требования. Смотря на Рафаэля, она провела ладонью вверх и вниз по груди. В его глазах растёкся жар, но архангел так и остался у двери.
— Ещё, Елена, — приказал он тоном, который она слышала только в постели: сексуальный, требовательный и безжалостный.
— Извечный командир, — прошептала она, лаская груди и щипая соски, которым требовалось более жёсткое, смелое, но невыносимо чувствительное прикосновение. — Может, в постели я хочу отдавать приказы.
— И что бы ты приказала? — интимный вопрос, а взгляд Рафаэля замер на губах Елены с определёнными намерениями, прежде чем проследить за тем, как Елена провокационно опускала руку под простыню. Груди ныли под голодным взглядом архангела, пока Елена упивалась видом прекрасного тела.
— Я бы сказала подойти сюда, — она провела пальцами между ног, — чтобы я могла показать тебе, насколько готова и желаю тебя. — Сегодня они оба на самом глубоком уровне нуждались в физической связи — прогнать холод и мрак из душ, стереть их трением тел.
— Мне, — проговорил Рафаэль, — нравятся твои порочные мысли, — он повторил её слова.
От воспоминания вкуса шелковистой плоти Рафаэля, Елена зажала бёдрами руку.
— Тогда почему, — спросила она, сжимая в кулак другой руки простынь, — ты не подойдёшь? — Он ещё даже не коснулся её, а она уже была влажной.
— Потому что сегодня, Охотница Гильдии, у меня в голове вертятся самые тёмные мысли.