— Вот видишь, я знал это!
— Джефф, не надо. Ты… ты говоришь совсем как Руфь.
К этому времени Руфь вышла во внутренний дворик и не могла слышать их разговор.
— В самом деле?
В голосе Джеффа прозвучала нотка живого интереса, а также ожидания, точнее, надежды на более подробное объяснение. Рэнди почувствовала себя обязанной дать его.
— Она сказала, что тоже не станет откланиваться… ну, что она тоже остается, — сбивчиво произнесла Рэнди.
— Ради чего?
— Ради Сима.
Джефф присвистнул, и звук, долетевший по проводам, пронзил ее ухо.
— Вот это каша у вас заваривается, — сказал он.
— Джефф, мне надо идти.
— Нет, Мирри, не сейчас. Сперва давай договоримся обо всем, что касается моего дома. Ты же обещала, помнишь?
— Я ничего не обещала.
— Значит, обещал Сим, и как твой муж…
— О-о! Так значит, ты признаешь это.
— Дорогая, не надо придираться к словам. Я не предлагаю никаких тайных сговоров, просто я напоминаю, что у тебя есть одно невыполненное обещание…
— Которое давал Сим!
Джефф пропустил ее слова мимо ушей.
— Которое ты должна выполнить, — продолжил он.
— И если я дам согласие, чего я не собираюсь делать, как, по твоему мнению, я доберусь до тебя? Ведь ты же еще не купил себе самолет.
— Нет, не купил. Я надеюсь, что Руфь мне поможет в этом деле.
Вот так! Руфь уже стала консультантом. А Джефф продолжал:
— Руфь — большой знаток самолетов малой авиации. И она обещает завтра помочь мне советом в части выбора машины. Вот она-то и доставит тебя ко мне.
— Кто, Руфь?
— Совершенно верно, — подтвердила Руфь, которая к этому моменту вновь вошла в дом и теперь стояла рядом с Рэнди. — Мы полетим завтра утром.
Джефф, очевидно, услышал эти слова и, прежде чем Рэнди смогла что-либо возразить, бодро произнес:
— Ну, значит, договорились! До свидания, Мирри, — а потом добавил более громко: — До свидания, Руфь!
И положил трубку.
Потрясенная до глубины души, Рэнди повернулась к Руфи, но эта удивительная девица просто закурила следующую сигарету и, откинувшись на спинку стула, стала смотреть, как, извиваясь, поднимается вверх тонкая струйка голубого дыма. Она казалась вполне довольной собой.
Совершенно расстроенная, Рэнди повернулась и вышла из столовой.
Она нашла миссис Файф в огороде. Экономка наставляла одного из мальчиков, как нужно поливать грядки, на которых росла зелень.
— С этим своим усердием они погубят мне всю петрушку! — пожаловалась она на чрезмерное увлажнение растений.
— Завтра Руфь и я, — уныло произнесла Рэнди, — вылетаем в Вудоуэдду. К обеду, наверное, мы не вернемся.
Должно быть, миссис Файф приписала отсутствие энтузиазма в голосе Рэнди сомнениям последней в летной квалификации Руфи. Желая успокоить ее, добрая женщина сказала:
— Руфь — самый настоящий летчик.
Рэнди кивнула в ответ и побрела в конюшню, не желая возвращаться к Руфи и к дальнейшим разоблачительным расспросам, которые, как она знала, непременно должны последовать вновь. Она вошла в денник, и тут же доверчивый теплый нос и бархатистое ухо лошади рассеяли ее дурное настроение. «Еще один вид терапии», — с благодарностью подумала Рэнди, лаская Шоколадку.
— Она, кажется, на сносях, верно? — Это говорила Руфь, она подошла и встала рядом с Рэнди.
Рэнди почувствовала себя уязвленной, ведь сама она не могла определить, что Шоколадка беременна.
Тем временем Руфь опустилась на корточки и ловко — во всяком случае, так это выглядело со стороны — ощупала живот лошади. Рэнди почувствовала острую зависть к таким способностям. Ведь и она тоже родилась и воспитывалась в сельских условиях; там же она зарабатывала себе на жизнь. Но при всем этом ее не назовешь настоящей фермершей, такой, какой, несомненно, была Руфь.
А Руфь говорила озабоченно:
— Тут есть небольшое осложнение. Возможно, потребуется помощь ветеринара.
— У Сима наверняка есть ветеринар. — Рэнди чувствовала, что не отвечает, а скорее огрызается, но ничего не могла с собой поделать.
Даже если Руфь и заметила ее раздражение, она игнорировала его.
— Однако до него далеко, — сказала она по-прежнему озабоченным тоном, снова ощупала живот лошади и добавила: — Но раз я буду здесь, можно не беспокоиться.
И снова Рэнди почувствовала, что у нее нет сил выносить все это.
До конца дня она избегала общества Руфи, да и не только она одна. Близнецы старались держаться от гостьи как можно дальше, а миссис Файф не выходила из кухни.