Супруги. 18+
В очень молодые годы ему гадала цыганка. И то ли рассердил он её чем, но она сплеча отрубила ему очень жестокое предсказание. И не поймёшь, правду-матку выложила или прокляла. А сказала вот что: «За всю жизнь ты будешь знать только одну женщину».
Годы молодые. Значения не придал, да и по-настоящему вещих гадалок днём с огнём поискать. Однако не ладилось у него с девушками. Как доходит до ответственного момента — мужской агрегат отказывает. Так что не забывал он цыганку.
И вот в институте влюбился он. И — о, чудо! — всё получилось, всё удачно! Вскоре сыграли свадьбу. И вроде всё хорошо. Я не собираюсь рассказывать всю жизнь молодой четы. Но родилась дочь, а он её очень не любил. Всё тайное когда-то станет явным. Дочь была не от него, но понятно это стало только тогда, когда она перешагнула порог тридцатипятилетия. А до тех пор было обоюдное молчание. Он тоже пытался отомстить, тем же, но... Вещая цыганка была права. Вынужденно хранил верность, но обида требовала выхода. Он стал пить. Семейная жизнь покатилась под уклон.
Супруги в это время фермерствовали в деревне. Была уже и вторая дочь, эта — своя. Но водка, так обильно льющаяся в деревне, и обида, подогреваемая водкой, делали совместную жизнь всё хуже. Жена стала отказывать ему в интимной близости, он заливал новые обиды и безысходность (ведь он был ещё молод, а другие женщины ему были недоступны) следующими бутылками. В конце концов жена выгнала его из дому в гараж. И тут вмешалась свекровь. Придя однажды вечером в гости, она увидела, что он спит в гараже на запасном колесе от трактора. И сказала: «Хватит! Пойдём домой».
Следующие двадцать лет так и протекли: не вместе и не порознь. Жена развода не дала, он не очень настаивал. Дочери жили у матери, но общались и с отцом, и с бабушкой. Правда, старшую он по-прежнему не любил, она отвечала тихой ненавистью и показным спокойствием. Супруга стала погуливать в открытую, так, что об этом засудачили по всей деревне. В основном с подлинным отцом старшей. Он и продвинул девчонку в жизни (был каким-то областным чином): девочка без проблем получила бесплатное образование, престижную и денежную работу сразу после института. И дальше у неё всё складывалось гладко: если меняла работу, то на лучшую, если хотела повысить квалификацию — невидимая лапа помогала и тут. Перебрав десятка два претендентов, остановилась на женихе-ФСБшнике. Сейчас у них две квартиры, две машины, дочь-второклассница. Она работает в весьма крутой международной фирме, зарплата почти депутатская (плюс его зарплата, плюс богатая свекровь), объездила к своим тридцати шести годам почти весь мир. Но я отклонилась.
Супруг-папа же так и соблюдал вынужденный целибат. Предсказание (или проклятие) цыганки всё так же действовало. Мать всё ещё надеялась, что он найдёт новую жену, да и многие на него заглядывались, но увы... Незаметно подкрался и простатит, как всегда бывает, да и возраст стал сказываться. Двадцать лет монашеской жизни — это достаточно страшно для мужчины. Но он справился, он никому не жаловался, просто стал очень замкнутым и немногословным.
Трудно обобщать, но моё мнение таково, что эта жизнь — как весы: то в одну сторону качнётся, то в другую. То одному воздастся, то другому, а в целом есть в ней справедливость, даже если порой она достаточно жестока. Я к чему? У супруги обнаружили рак матки. Разумеется, операция. Она перестала себя считать женщиной, хотя очень тщательно скрывала всё ото всех. Откуда я знаю? Однажды в подпитии в душевной беседе несколько слов у неё всё же вырвалось. Но как же неглубок человек, если он боится дать какую-то сатисфакцию другому. Муж не раз пытался с ней помириться, но она отказывала. Теперь уже из-за страха, как бы он не узнал о её «неполноценности». До сих пор гнёт линию «супруги-друзья, но на расстоянии». А ведь обоим уже за шестьдесят.
...Так и прошла жизнь — в умалчиваемых взаимных обидах. У дочерей свои семьи, они уже, что называется, отрезанные ломти. А папа с мамой всё играют в свои игры — ни вместе, ни врозь. Оба нужны друг другу, и оба больше всего боятся сказать друг другу правду и признать, что оба неправы, оба виноваты. И, может быть, ещё хотя бы закатные годы можно было бы прожить в ладу и согласии.
Но они боятся.
27.02.2016