Критика много иронизировала над участием Анжелики в дипломатической жизни Франции. Но авторы романа приводят историческую справку: интеллигентных женщин использовал для своих политических целей еще Ришелье. А влияние женщин при дворе Луи XIV общеизвестно! К тому же, история подписания договора Франции с Персией, описанная в романе, лишь косвенно относится к героине: она только вела с персидским послом переговоры, которые помогли избежать досадного недоразумения.
Текст книги не содержит сведений о том, что Анжелика подписывала этот договор.
Другое дело — вполне понятное желание занять какой-нибудь официальный пост, чтоб узаконить свое положение при дворе. Не чужда ей и жилка предпринимательства. И вот она становится держателем акций основанной Ришелье и расширенной Кольбером Французской Ост-Индской компании, а затем покупает у мадемуазель де Бриенн должность консула Франции в Канди. Исторически это вполне правдоподобно. Луи и Кольбер всячески старались привлечь дворянство к торговле и рекомендовали дворянам становиться пайщиками различных компаний. «На собрании Ост-Индской компании в Тюильри в 1668 году Луи заметил, что изучил список тех, кто взял назад свой пай, не желая рисковать какой-то малой суммой ради столь важного дела для королевства. Дела, столь дорогого для короля. Он сказал, что предпочел бы не помнить этих имен, но память у него слишком хороша, чтоб их забыть. Между тем сам он сделал подписку еще на 500 тысяч Фунтов»[74].
Ну, а борьба за всевозможнейшие посты — одна из характерных черт придворной жизни той поры, которую авторы совсем не идеализируют.
Весьма характерный факт приводят авторы на страницах «Анжелики и короля»: фаворитка Луи, Атенаис де Монтеспан, была полуграмотна! Зато она хорошо постигла науку дворцовых интриг, которые плетет при помощи своей свиты, состоящей из заблудших и павших авантюристок, вроде мадемуазель Дезелье. Шантажируя и запугивая, она заставляет их участвовать в своих махинациях.
«Я знаю здесь немногих любителей чтения, — говорит Анжелике Генриетта Английская, — Возьмите моего деверя, короля. Он недоволен, если писатель или драматург не несет ему первое издание своей книги, но ведь у него нет ни малейшего намерения прочитать оттуда хоть одно слово».
В ответ Анжелика сознается, что и она читает очень мало. И хоть нас несколько разочаровывает это признание, оно говорит о нежелании авторов скрывать недостатки своей героини: она — дитя своего времени. Противоречивого времени, когда, помимо книгопечатания, широко развивалось издание периодики, но и то, и другое оставалось уделом, увы, немногих.
И здесь тоже угадывается ассоциация с пятидесятыми годами XX в., когда «внешнее величие почти монархического режима V республики соединялась с царством меркантилизма (особо расцветшего, как известно, при Луи XIV — С. Щ.) и потребительской посредственности»[75], когда и в литературе Франции по словам писателя А. Лану, наступила эпоха «оголтелого индивидуализма, жеманства, аффектированного равнодушия»[76].
«Анжелика и король» — одно из многочисленных звеньев в цепи повествования супругов Голон — еще более, чем все другие, представляет собою в то же время самостоятельный роман, достойный занять место в ряду таких близких ему по времени исторических полотен, как романы М. Дрюона о Капетингах, А. Н. Толстого о Петре Первом или фильм С. Эйзенштейна «Иван Грозный».
Не к восклицанию ли Грозного «Нет невинно осужденных!» восходит дьявольски соблазнительная логика рассуждении венценосного героя романа Голон: «Поломать жизнь человеку... из ревности и зависти — есть действие, несовместное с ролью истинного сюзерена. Сделать то же самое при условии, что казнь одного человека избавит народ от... несчастий — есть действие мудрое...»?!
Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.8
Но вот позади Версаль с его пышностью и интригами. Четвертая книга романа уводит от него Анжелику все дальше.
Как уже было сказано, пренебрегая наставлениями Дегре, Анжелика, преследуемая своим другом-полицейским, устремляется в Марсель.
Там Дегре убеждается, что неукротимая маркиза дю Плесси выиграла поединок.
Это была в известном смысле пиррова победа. Количества и размеров предстоящих испытаний Анжелика, конечно, себе не представляла.
Странствия Анжелики и Жоффрэ по Средиземноморью — не что иное, как дань традиции рыцарского куртуазного романа, к которому, как мы говорили ранее, обратились авторы: именно в куртуазной литературе, «как в греческом романе, любовники соединяются, помытарствовав и натерпевшись по белу свету»[77]. Снова корни произведения Голон уходят в глубь истории романа: «Элемент странствований... — один из необходимых в организме греческого романа; соединение его с эротическою данною и составляет, в сущности, канву романа»[78].