Одним словом, пока Катя жила возле Ордынки, пока кооперативная квартира их бывшей новой жизни пустовала, а родители разводили руками, Дениска взвивался в будущее, для чего и переехал к Симоновой Вере. Вера перешла из учебного в исследовательский институт прямо с кафедры своего отца. И поскольку данный отец стал недавно научным руководителем будущей диссертации Дениса, а сама Вера по нынешним нормам была даже почти что хороша собой (во всяком случае, годами не вставала с диеты) – так что было отчего махнуть рукой.
В-четвертых, Дениска спустился на грешную землю, увидев, что не с чего тут и взвиваться. Работу свою он любил, защищаться ему никто не помешает, любви с Верой не получилось, и никаких открытий они друг другу не доставили. Однако если хладнокожая Вера с чем была, с тем и осталась (как сидела на диете, так и не шелохнулась), то с Дениской произошла большая тоска. Вернулся из-за границы папаша, а в доме – заметное прибавление стеклотары. Серьезно прибутылился молодой человек, окончательно испортил нервы маме с ее никуда не годным медицинским образованием. Она сыночку – молочную кашу, либо валерьяновый корень, либо мамкины слезы, а пропиши она ему просто-напросто Катины золотые веснушки – встал бы больной на здоровые ноги.
Одним словом, микроэлектроника тоже серьезный момент. Влепили аспиранту Самохвалову выговор, перенесли сдачу работы – тут и приободрился Денис. Все бросил, горячо налег на рабочие схемы, адовы чертежи и заумные описания. Может, только раза три отвлекся, да и то не один, а в компании, да и то в поплавке «Чайка». И еще заходил раза четыре к Кате, спрашивал, как дела и что задают по теплотехнике, по сопротивлению металлов. Катя отвечала с учебником в руке, а он шел или домой, или в поплавок «Чайка».
В-пятых, заболел тяжело Симонов, научный руководитель Дениса. И сообщили автору почти готовой диссертации, что ученым советом в срочном порядке новым его руководителем назначен профессор, недавно переехавший в Москву из города Липецка. Кто, что, каков из себя – никто пока что не ведал. Денис зашел в секретариат узнать насчет профессора, чтобы отвезти ему свою работу, и тут ему назвали этого гуся из Липецка: Семен… Иванович… Липеков…
…Конечно, инженеры – не артисты и институт микроэлектроники – не ансамбль скрипачей Большого театра. Однако бывают исключения. Инженер Самохвалов-младший своими порывами вполне годился под статью артиста, причем самого пресловутого.
Одним словом, этот детский сад в лице Дениса Андреича зашевелился. При имени С. И. Липекова все забурлило, все смешалось в доме Самохвалова, в смысле у него в голове. Перестав отдавать себе отчет в поступках, бывший муж рванулся и через минуту влетел в Пищевой институт, как в мультфильме: раз – и там. Найдя Катю, он сильно сжал ей руку и усадил в такси. Адрес профессора – счетчик таксиста – пульс Дениса – словом, детский сад.
– Куда ты меня везешь? – спросила Катя, не глядя на него. – Куда мы едем?
Минут через семь состоялся ответ: «На кудыкину гору».
– Я тебя не просила срывать меня с лекций, не надо и грубости говорить.
– Я везу тебя, потому что мне повезло, и вам, Катерина Сергеевна, скоро все прояснится. И с мамой моей после нынешнего спектакля вы больше не будете мои недостатки осуждать по телефону или так далее. Я хочу вас попросить – и не надо такие большие глаза строить! – мне весьма лестно будет, если вы лично познакомите меня с другом вашей юности.
– Какой юности, с кем познакомиться, Денис, ты заболел, ты весь красный!
Он действительно пылал горячим румянцем. У подъезда в телефонной будке набрал номер, приоткрыл дверь и, глядя безумно на бывшую жену свою, крикнул в трубку: «Семена Иваныча! Семен Иваныч! Извините, это ваш подопечный поневоле, аспирант Самохвалов. Что? Кто вам говорил обо мне? Ах, секретарь. А вот я уже у ваших, так сказать, ног. Да, в подъезде. И не один! А сейчас поймете! Извините, какой этаж? Квартира у меня записана, мы идем».
Катя неотрывно глядела на трубку, но имя Семена Ивановича, которое произнеслось что-то уж слишком значительно, совсем ничего ей не объяснило.
А Дениса несло. Он бормотал какие-то несуразные намеки, забегал вперед, кланялся, пропуская Катю в дверь, сверхгалантно вел ее на третий этаж, касаясь двумя пальцами ее локтя, извинялся, торопился, шумно дышал и величал ее по имени-отчеству.
Словом, не хватило каких-то пустяков плюс пистолета, чтобы тут же прикончить неповинную виновницу своей лихорадки.
Дверь открыта, они вошли. Профессор пригласил их в гостиную. Профессорова дочка кивнула и переложила нотную страницу. Профессорова внучка зевнула и ударила по клавишам пианино под маминой рукой. Профессорова гостья выражала на лице удивленное ожидание; мол, хорошо, будь по-твоему, я пришла, а где же развязка этой свистопляски? Сам профессор тоже чего-то ждал, бодрый старикан с небольшим тиком в правом углу рта, вероятно бывший фронтовик. Странное замешательство и пауза были тем страннее, что герой представления – Денис Самохвалов – тоже чего-то, видимо, ждал. Он глядел на Катю, на старика, на Катю, на старика, на Катю, на старика, на старика, на старика…
– Вы будете Денис Агеевич? – обратился к аспиранту хозяин дома. Аспирант кивнул. – Денис Агеевич, а это с вами…
– Екатерина Агеевна, родная сестра, – ляпнул аспирант. – Она просто познакомиться хотела. Вот, Катя, это мой новый научный руководитель.
– Липеков Семен Иванович.
– Тумановская Екатерина Сергеевна.
– Простите, значит, вы – Денис Сергеевич?
– Ага, наверное. – Румянец со щек Дениса медленно сходил; однако чепуху говорить он пока не бросал.
Он глядел на профессора с чувством неподдельной любви, а когда рот старика кривился в болезненном тике, он вдруг сочувственно тикнул в ответ – своим молодым ртом Дениса Психопатовича. Неожиданно для себя потакал, неожиданно для Кати порывисто поцеловал ей руку. Неожиданно для дочери Семена Ивановича потрепал ловко кудри внучки-музыкантши, неожиданно для себя заговорил:
– Семен Иванович, ради бога, не сочтите за наглость, я ничего особенного, я просто так.
– И я ничего особенного, – улыбнулся профессор.
– Не надо перебивать, – строго закрыл глаза аспирант. – Еще раз простите меня, но вы небось подумали, Семен Иваныч, что это за тип такой пошел нахальный в нашей отечественной микроэлектронике? А я вам на это отвечу – и никакого типа, ларчик просто открывается. Позвольте, как отцу родному, честное слово, я не подхалим, вы мне удивительно симпатичны, даже думаю, после успешной защиты я вас с охотою буду просто звать дядя Сеня. Вы давно из Липецка?
– Да с месяц тому как перебрались, – рассеянно указал Липеков на окружающую его среду.
– Только не надо перебивать младших, – вежливо напомнил Денис и вдруг просиял на Катю: – Катюша, тебе понравился Семен Иваныч?
Катя кусала губы и молча глядела на пианино.
– А мне, Катя, Семен Иваныч чрезвычайно понравился. Вы золотой мужик, Семен Иваныч. И квартира у вас – чудо, а не квартира, а главное – хотите скажу главное?
И профессор не отвечал, и Катя молчала.
– А главное – очень мне нравится город Липецк! – бухнул Денис и потряс руку старичка. Только тут что-то щелкнуло в памяти Катерины, она наморщила свой лоб. Однако не помогло. Завтра ей все объяснит ее будущий муж.
Катя молчала до позднего вечера, хотя они провели его вдвоем. Но это не так важно. Важно то, что у них вскоре родился Андрей Денисович, 52 см и 3,5 кг весу. Нормальный ребенок.