— Постарайтесь чем-нибудь заинтересовать мужа. Он должен получать удовольствие, оставаясь вечером или в воскресенье дома… Силой вы его не удержите… упрёками тоже… только интересом… вы понимаете?
Это была не первая посетительница за день. Время пролетело быстро. Становилось темно.
Госпожа Сидзуэ заглянула в карманный календарик: интересно, муж сегодня обедает дома? Против каждого числа стоял кружочек или маленький треугольник. Кружочек означал, что муж обедает дома, треугольник — что муж занят и вернётся поздно. Против сегодняшнего числа стоял треугольник. Муж задерживается. Можно не торопиться.
Господин Эдзаки — директор исследовательского института крупной фармацевтической фирмы. По должности он стоит рядом с членами совета фирмы, но финансовыми операциями не занимается, его дело — руководить научно-исследовательской работой, создавать новые лекарства и совершенствовать старые.
До войны господин Эдзаки работал доцентом в каком-то медицинском институте, а потом был приглашён фирмой на эту должность.
Господин Эдзаки — солидный, всеми уважаемый человек, прямая противоположность жене. Четыре года назад супруги Эдзаки выдали замуж единственную дочь, Кикуко. С тех пор в госпожу Сидзуэ точно бес вселился, и она развила бурную общественную деятельность. Что касается господина директора, то он предпочитает оставаться в тени и незаметно делать своё дело.
Господин директор, человек мягкого и ровного характера, никогда не повысил голоса на жену или дочь.
Говорят, противоположные характеры уживаются. Так ли это или не так, но для супругов Эдзаки это совершенно верно.
Господин Эдзаки с улыбкой следил за деятельностью супруги, почитывал её статейки в журналах и газетах. В институте поговаривали, что господин директор под башмаком у жены. Господин Эдзаки знал об этих разговорах, но и тут продолжал посмеиваться.
Такой уж он человек.
Удостоверившись, что муж сегодня задержится, госпожа Эдзаки сняла телефонную трубку и позвонила домой.
Голос горничной отчеканил;
— Приходили из редакции Кайдзава, принесли письма читателей.
— Хорошо… я буду через час… Поставьте пиво в холодильник… к приходу хозяина.
Госпожа Эдзаки положила трубку и, нажав кнопку звонка, вызвала следующую посетительницу.
В кабинет вошла тонкая, изящная женщина лет двадцати семи — двадцати восьми. Лицо её в полумраке комнаты казалось бледноватым. В тёмном строгом платье она напоминала классную даму.
«По-моему, она уже была у меня… знакомом лицо!»
Благодаря своему опыту госпожа Эдзаки почти безошибочно определяла возраст, профессию и даже семейное положение клиентки. Но в этой посетительнице всё казалось неопределённым, загадочным.
Госпожа Эдзаки напрягла память, пытаясь вспомнить, где она могла видеть это лицо.
Женщина села напротив и положила руки на колени.
— Вы Кумико Такахаси? — спросила госпожа Эдзаки.
— Да…
— Родом, очевидно, из Киото?.. — продолжала госпожа Эдзаки с улыбкой.
Вначале она всегда заводила разговоры на отвлечённые темы. Так посетительницы чувствовали себя свободней. Это тоже входило в её систему.
— О боже! — всплеснула руками женщина. — Как вы догадались?
— По вашему произношению.
Они разговорились. Кумико два года назад окончила колледж и теперь служила в конторе торговой фирмы.
Когда посетительница совсем освоилась, госпожа Эдзаки улучила момент и сказала:
— А теперь объясните спокойно, что привело вас ко мне.
— Я — рука, лежавшая на коленях, дрогнула, в глазах женщины блеснул недобрый огонёк, и она исподлобья взглянула на госпожу Эдзаки. — Нет… не могу…
— Ни о чём не беспокойтесь. Мы храним личные тайны.
— Оку-сан, я влюбилась в вашего… влюбилась… в одного человека.
Кумико взглянула на госпожу Эдзаки так, точно открыла важную для неё тайну.
К госпоже Эдзаки часто обращались с подобными делами. Одни женщины приходили просто похвастать тайной связью, другие — вызвать сочувствие к себе в создавшемся тяжёлом и неопределённом положении.
Госпожа Эдзаки гадала, что заставило эту похожую на чопорную гимназическую наставницу женщину прийти к ней. Почему она так злорадно поглядывает на неё, рассказывая о своём несчастье?
Посетительница держалась почти вызывающе. Перемена в ней произошла необычайно быстро, и теперь перед госпожой Эдзаки вместо скромной и стеснительной женщины сидел совсем другой человек.
«Да. Лицо её я уже видела. Несомненно! Но где?..»
— И давно это случилось?
— Около года назад. Я служила в ночном баре, подрабатывала… потом надоело… и я ушла…
— Вы познакомились с ним в баре?
— Да.
— Простите, но я должна задать не совсем деликатный вопрос. Вы по-прежнему встречаетесь?
— Нет. Уже месяца два он ко мне не приходит… А я…
— Он молод?
— Нет. Среднего возраста.
Госпожа Эдзаки поднялась из-за стола и щёлкнула выключателем. Яркий свет мгновенно выхватил из мрака маленькую фигурку и бледное лицо посетительницы. По её губам, казалось, пробежала усмешка. Впрочем, госпожа Эдзаки не была в этом уверена.
— Вы, должно быть, знаете, что в таких случаях принято говорить. Я не стану вас мучить разговорами о порочности, аморальности такой любви, о грехе… Скажу одно: вы проиграете. Вам не на что рассчитывать, понимаете? Ваша затея заранее обречена на провал…
Госпожа Эдзаки знала по многолетнему опыту: современной женщине бессмысленно твердить об этике или морали. Надо говорить о бесцельности, безнадёжности, бесплодности каких бы то ни было усилий.
— Чего вы хотите? Всю жизнь мучаться, страдать? Жить в одиночестве?.. Мужчины, знаете ли, легко забывают женщин. Вам лучше всего забыть его.
— Я пыталась… — помолчав, сказала Кумико, — забыть его. Пыталась даже думать о его жене. Но у меня ничего не вышло. Я ревную его и даже испытываю ненависть к ней…
— Ну, знаете ли! Вы о себе позаботьтесь! Зачем вам думать о его жене? Её горе пусть вас не трогает. Это её дело. Если уж она такая дура.
Госпожа Эдзаки говорила с увлечением. Кумико, потупившись, молча слушала, и вдруг глаза её сверкнули бесовским лукавством. По спокойному бесстрастному лицу пробежала усмешка.
— Вам смешно то, что я говорю?
— Что-о?..
— То, что я говорю, вам смешно?
— Не-ет…
Снова та же усмешка. И вдруг госпожу Эдзаки словно током пронзило: «Это она!.. Та женщина!»
Недели две назад, в воскресенье, госпожа Эдзаки с мужем шли по Синдзюку. Такого не случалось давно. Последнее время они даже редко обедали вместе. На Синдзюку они пошли за свадебным подарком для какого-то женившегося знакомого.
— Кикуко не собирается рожать? — спросил муж.
— Ну что ты! И слышать об этом не хочет. Говорит, хочу вдоволь насладиться жизнью.
Нынешнюю молодёжь трудно понять. Мудрят что-то. Быть может, война лишила их идеалов?
Госпожа Эдзаки была взволнована. Давно она не ходила по этим улицам, кажется, несколько лет…
— Послушай. Ты собирался купить данхиловскую трубку. Давай купим.
— Ты слышишь меня?
Лицо мужа было растерянным и бледным.
— Тебе дурно?
— Нет, нет, ничего.
Госпожа Эдзаки проследила за его взглядом и увидела какую-то женщину, пристально глядевшую на них. Поняв, что она замечена, незнакомка повернулась и исчезла в толпе.
Теперь незнакомка сидит напротив. Вот она — Кумико Такахаси.
— Ванна готова
— Слышу, не глухая!
Ответ прозвучал резко и грубо. Госпожа Эдзаки сама удивилась своему тону. Горничная, напуганная неожиданным обращением, поспешно выбежала из комнаты.
Муж ещё не вернулся. На столе лежала коробка из-под сигарет, заграничных сигарет, которые он курил.