Выбрать главу

Незадолго до свадьбы Кэнкити и Митико сестра Фусаэ сказала Тамуре:

— Оуги выдают барышню замуж, поздравь их и предложи свои услуги. Может, понадобится в чём-нибудь твоя помощь.

Украдкой следя сквозь толщу очков за прибывающими гостями в визитках и нарядных кимоно, Тамура вспомнил свою свадьбу. Он не пригласил на неё ни сослуживцев, ни начальства — одних родственников, да и то не всех, а самых близких. Они сидели за столом, веселились, а невеста прислуживала им, то и дело бегая на кухню. Да, свадьба свадьбе рознь. Когда есть деньги, по-другому получается.

С тайной ненавистью наблюдал Тамура за собравшимися. Лицо его, как обычно в таких случаях, стало холодным, непроницаемым.

После смерти Сатоко прошло два года, но Тамура и не помышляет о женитьбе. Правда, сестра Фусаэ несколько раз пыталась его сватать, но он и слышать об этом не хочет.

— Всё никак Сатоко не забудешь? — робко спрашивала сестра.

Тамура не отвечал.

Его жизнь вошла в прежнюю колею. На работе он всё так же неразговорчив, а когда в обед все служащие собираются возле железной печурки поболтать о женщинах, по-прежнему сидит в стороне и жадно слушает.

В дни получки он, как когда-то до женитьбы, отправляется на Синдзюку, выпивает для храбрости чашечку-другую сакэ и покупает женщину. Лёжа с ней в сыром номере какой-нибудь дешёвой гостиницы, Тамура вспоминает Сатоко. Перед его глазами пробегают строки, написанные детским корявым почерком:

«Если я выздоровею, я сделаю для тебя даже невозможное. Но, увы, я не выздоровею, я умру твоей должницей…»

В глазах Тамура, за толстыми стёклами очков, накипают слёзы.

3

Главный распорядитель, Иноки, приглашает гостей к столу. Гости медленно покидают холл. После них остаются наполненные окурками пепельницы, стаканы с недопитым лимонадом и на диване забытый кем-то японский веер.

Сумико Танака в холле одна. Она рассеянно смотрит на веер и думает: «Вот и Митико выходит замуж».

Сумико вышла замуж четыре года назад. Что её принудило? Она сама не знает. Просто надоело дома. Тяготило неопределённое положение девушки на выданье, хотелось положить этому конец.

И она вышла за Кацуо. Он прирождённый семьянин. Человек положительных качеств. Со стороны такая партия выглядит редкой удачей… Удачей!.. Почему же тогда у неё так холодно на душе? Почему она не чувствует ничего, кроме щемящей пустоты? Однажды она не выдержала и сказала мужу:

— Всё у тебя рассчитано… один плюс один неизменно равняется двум… А почему, хотя бы иногда, не трём, не четырём, не пяти?.. Меня гнетёт твоя строго арифметическая философия, где один плюс один — два, и только два!

Кацуо как раз вернулся с работы, разумеется, как всегда, с точностью почтового голубя и, лёжа на татами, слушал радио.

— Что-что? — переспросил он, приподнявшись на локте, и тут же раздражённо заметил: — Несёшь какую-то чепуху!

И Сумико снова ощутила, насколько муж ей далёк и чужд.

В такие минуты ей вспоминался кузен мужа. Вспоминался тот далёкий снежный вечер, когда парень приехал в Токио устраиваться на работу. Он бросил прежнее место из-за любви к молодой вдове. Начальство предлагало ему другой брак, а он отказался. Кацуо рвал и метал, обзывал кузена дураком, и всё потому, что… один плюс один равняется двум… Кацуо всюду ищет только выгоду. А она — нет! Она восхищается этим парнем. Он поступил, как настоящий мужчина. Она наверняка не решилась бы на такое.

Как твёрдо и уверенно ушёл он тогда в ночь. Падал снег. Он уходил всё дальше, дальше… В сумерках поблёскивали его влажные волосы. Сумико долго провожала глазами его одинокую заснеженную фигуру. Да, он поступил, как настоящий мужчина…

Она как-то спросила мужа:

— Где он? Не знаешь?

— Кто? А, мой ненормальный кузен! — хихикнул Кацуо, почёсывая ногу. — Повесил себе на шею камень — бабу с ребёнком — и отправился на Хоккайдо.

— Как у него дела?

— Гм… Кто его знает. Но если плохо — сам виноват!

А что, если бы Сумико вышла за такого «ненормального»? Была бы она счастлива? Ах, не всё ли равно, за кем быть замужем. Все мужчины одинаковы. Нет, неправда! А он? Он — другое! Он — мечта. А мечты неосуществимы, их нужно прятать поглубже, таить от людских глаз.

Сумико продолжала сидеть в холле. Она рассеянно глядела то на стакан с недопитым лимонадом, то на пепельницу, то на веер и думала… вернее мечтала, о том, чему не суждено сбыться…

— Почему вы не идёте в зал, оку-сан? Вам нехорошо?.. — участливо спросил чей-то голос.

Сумико вздрогнула. Перед ней стоял метрдотель.

— Нет, нет, спасибо… Я иду.

Войдя в коридор, она услышала аплодисменты. Это сват обращался к гостям. Сумико крепче сжала сумочку и поспешила в зал.

4

— Наш уважаемый жених Кэнкити — Кусуноки, — говорил сват, — окончил университет Иккио и теперь служит в торговой фирме Ф. Это талантливый юноша с блестящим будущим…

Потом председательствовавший за столом Иноки объявил следующую фамилию… Затем ещё… ещё… И ни один из выступающих не забыл назвать жениха «талантливым юношей с блестящим будущим».

Кэнкити не выдержал и прыснул в кулак. Сидевшая рядом Митико, которой Кэнкити передал свой разговор с Иноки, еле сдерживаясь от смеха, дёргала его за рукав.

В этот момент на неё взглянул начальник Кэнкити — Итиро Аримура. И подумал: какое весёлое, жизнерадостное лицо… Хорошая будет пара… Даже в такой торжественной обстановке невеста не чувствует себя скованной.

Аримура любил выпить. Это каким-то особым чутьём угадал официант. Он то и дело подходил и подливал гостю вина. Аримура пил и вполголоса беседовал со своим соседом справа — господином Сакаем, директором бумажной фирмы. Он встречался с ним и раньше, в промышленном клубе.

Орудуя ножом и вилкой, Аримура расправлялся с дичью, когда официант подал ему записку.

«Дорогой господин Итиро!

Очень просим выступить. Вы единственный представитель начальства. Заранее вам благодарны.

Председатель».

— Ну что ж, выступить, так выступить! — вслух подумал Аримура.

Сосед обеспокоенно спросил:

— Вы что-то сказали?

— Меня просят выступить. А я, честно говоря, плохой оратор…

— Скажите что-нибудь оригинальное, — хохотнув, посоветовал господин Сакай. — Гости не выносят свадебных речей. Смотрите, они готовы захрапеть от всех этих без конца повторяемых «невеста умна», «жених талантлив»… Вот погодите, сейчас я выступлю…

— Ну, после вас я и вовсе не смогу, — сказал Аримура.

Пока выступал господин Сакай, Аримура думал, что бы такое сказать, и ничего не мог придумать. Господин Сакай сел на место, а он всё ещё ничего не придумал. Вдруг Иноки назвал его имя. Аримура встал.

— Я… я совсем не думал выступать… — начал он смущённо, упёршись руками в стол, — я даже не предполагал, что меня попросят выступить… Что я могу сказать?.. Жениха я хорошо знаю и разговариваю с ним ежедневно… на работе… Я желаю ему всего наилучшего… и его невесте тоже…

Он поднял глаза и взглянул на молодых. И вдруг его словно осенило.

— Я хочу рассказать небольшую историю, — сказал он. — Герой этой истории был женат около пятнадцати лет, у него был сын пяти лет, но однажды ему понравилась другая женщина…

Все гости повернули головы и стали внимательно слушать. На свадьбе не часто услышишь подобную историю.

Аримура продолжал рассказ. Тот человек шёл на свидание с женщиной и по дороге купил сыну музыкальную шкатулку. Жена этого человека лежала в больнице, и он впервые шёл на свидание с другой женщиной. Они зашли в ресторан. Сели в отдельном кабинете, выпили вина. И когда этот человек собирался обнять женщину, музыкальная шкатулка вдруг сама собой заиграла. Это было настолько неожиданно, что мужчина оцепенел. Он вспомнил о сыне, о жене, лежавшей в больнице. Так случай уберёг его от серьёзной ошибки.