Тэо встал, вознёс молитву, сходил в биотуалет: экскременты не уничтожались, не выбрасывались во внешний космос, а использовались, как удобрения, для рисовых плантаций по берегу Нила. Он совершил омовение рук и лица, и вызвал Ра-Мери.
Жрец вошёл через секунду, будто ждал вызова у дверей.
Тэо стоял у проёма в стене храма и любовался восходом и Нилом.
Жрец застыл, подобострастно склонив голову.
— Ра-Мери, призови ко мне Иешуа — сказал фараон, не оборачиваясь.
— Которого из них, Тэо: Христа или братца?
— Христа. Варавва опять начнёт мутить народ избранный — Тэо повернулся к жрецу — а нам оно надо?
Ра-Мери улыбнулся, соглашаясь с Тэо.
— Ступай, Ра-Мери.
Жрец попятился и, не поворачиваясь к повелителю спиной, задом открыл дверь и вышел.
Даже Папа Римский не знал этой Великой Тайны!
У Мариам, от внебрачной связи, родились два сына: однояйцевые близнецы-братья!
Братьям дали одно имя — Иешуа: один рос проказником и забиякой, и получил прозвище Бар-Абба, другой, тихий и кроткий, аки агнец, был прозван Христом.
В дверь трижды стукнули — Входи Иешуа! — громко сказал Тэо.
Дверь медленно, со скрипом приотворилась, и в щель протиснулся черноволосый, невысокий человечек с карими глазами. Чёрные, как смоль, волосы вились, ниспадая на плечи. Иешуа сутулился и казался ещё ниже из-за горба, выпирающего из лопаток.
Тэо всегда поражало несходство в обличии братьев: Варавва был высок, строен, русоволос, с голубыми, как мартовское небо, ясными глазами.
Подобострастно склонив голову и не поднимая глаз, Иешуа застыл у самой двери, едва переступив порог.
— Иешуа — голос Тэо был по отечески тёплым — подойди ко мне, нам надо обсудить мероприятие, которое свершится через три дня.
— Садись Иешуа — фараон сел сам и пригласил Христа на лавочку у стены.
— Скажи мне, сколько набралось желающих остаться на Земле навсегда?
Иешуа взглянул прямо в глаза фараона и улыбнулся — Сто сорок четыре тысячи, Тэо.
От взгляда Христа, сердце фараоново, словно наполнилось благовонным фимиамом. И теперь уже он сам, казался себе неказистым и невзрачным.
Едва заметная улыбка скользнула по губам Иешуа, и он опустил глаза.
— Ты знаешь, что тебе предстоит миссия на Земле и что только ты можешь исполнить её, Иешуа?
Иешуа не ответил, только качнул головой.
— Ты знаешь всех поимённо?
— Да, Тэо.
— А тех, что на Земле?
— Я их и имел ввиду, Тэо.
— Ты помнишь, что нам нужно забрать золото?
— Да, Тэо.
— Ра-Мери дал информацию по золоту?
— Да, Тэо.
— И, самое главное: Тадухела. Ра-Мери сообщил тебе, где она сейчас?
— Да, Тэо.
— Ты лично явишься за Тадухелой. Я не помню, есть в тех местах портал или нет, но Ра-Мери…
— Есть, Тэо. Ра-Мери уже всё подготовил.
Фараон встал — Иди Иешуа и исполни свою миссию.
Думаю, следует сказать про золото: золото на Нибиру нужно было для технических нужд. Его распыляли в гелиевую прослойку. Частью золота насыщался жидкий гелий, до определённой концентрации, а что не растворялось, осаждалось и размазывалось по поверхности прослоек, увеличивая скольжение и снижая потери энергии.
Фрюша, с бьющимся, как на первом свидании, сердцем, подошла на ватных ногах к двери и, не заглядывая в глазок, повернула защёлку замка и открыла дверь.
Увидев незнакомку за спиной мужа и, приняв её за бродяжку-попрошайку, Фрюша улыбнулась и, отступив на пару шагов, сказала — Денег не дам, нету лишних. Хлеб и сало возьмёшь?
— Фрюшь — Гоша не заходил — Фрюшь, она не попрошайка, она со мной, она поживёт у нас.
— Так ты за этим ездил? Ты её поди уже и трахал там?
— Фрюшь, я ездил не за этим… Фрюшь, если бы я не забрал её, она бы погибла… да ты посмотри на неё, она же, как девочка…
— Ты уже на девочек переключился, озабоченный?! Твоя квартира, что хочешь, то и делай. Только, ко мне, не подходи! — Фрюша развернулась и ушла в комнату, закрыв дверь на защёлку.
— Заходи — Гоша потянул за руку Тадухелу и, когда она вошла, закрыл за собой дверь.
Он провёл Тадухелу в зал и усадил на диван — Сейчас, подожди.
Гоша стукнул костяшками пальцев в дверь комнаты — Фрюшь, я не вру, её действительно могли убить… Фрюшь, ей надо помыться, но она не умеет пользоваться душем и… ей надо полотенце и… переодеться во что-то.
Фрюша вышла и прошла в зал, достала из комода полотенце и халат и, повернувшись к Тадухеле, замерла: вид женщины, маленькой и худенькой, как девочка, запах исходивший от неё и её глаза… Фрюша почувствовала укол жалости в сердце и это всё и решило.