Хрюшка на миг даже остолбенела от такой наглости. Чтобы ей кто-то указывал, где стоять? Нюша топнула копытцем – каблук глубоко впечатался в землю – и резко развернулась. – Лосиния, вы!..
- Лосиния, я же просил пеногаситель! – скорбно воздев копыта к небу, Лосяш бросился в дом. Нюша, воспользовавшись моментом, решила прояснить ситуацию.
- Как у вас вообще совести хватает?! После того как вы предали его из-за рогов! Я хотя бы честная, не то что некоторые!
- Из-за рогов? – растерянно переспросила лосиха. Как будто сильный удар разом выбил воздух из легких. Нюша воинственно хрюкнула: а пусть знает свое место. На еще минуту назад спокойную Лосинию было жалко смотреть. – Это он вам сказал?
Не видя смысла отнекиваться, Нюша кивнула. Откуда еще она могла узнать такие подробности бурной молодости гениального ученого? Но Лосиния уже справилась с собой и только пожала плечами:
- Ну раз он так считает… что ж, значит, он прав. Да, я действительно ушла от него, потому что мне понравился лось с большими рогами.
Пришел черед удивляться Нюше. Она-то рассчитывала на оправдания, во время которых можно изобразить снисхождение и «ну-ну, я верю». Но тут из дома снова вылетел Лосяш. – Куда ты..?
- На земле. Уже подключен, осталось снять зажим, - четко произнесла Лосиния, для большей убедительности указав копытом. Ученый с облегчением кивнул.
- Нюша, отойди от огня! Она же сказала, близко не стой.
- Но почему? – опешила хрюшка, густо покраснев. Одно дело – пререкаться с его аспиранткой, которая уже одним своим присутствием рядом вызывала приступы обжигающей ревности, и совсем другое – недовольство Лосяша. Которого, к слову, предполагалось обворожить. С ним Нюша ругаться не собиралась, но сейчас чувствовала себя провинившейся ученицей перед строгим учителем.
Лоси синхронно подняли глаза к небу. – Нюша, вы укладываете волосы лаком. Когда лак загорится, ваша замечательная прическа превратится в не менее замечательный факел. Вы этого хотите? Или вы думаете, что я вам это сказала только из желания покомандовать?
Хрюшка поспешно отошла и уселась на ближайший пенек. Дела шли из рук вон плохо. Она старательно наряжалась и терпела мучения в новых туфлях только для того, чтобы Лосяш, этот процессор с рогами, обратил на нее внимание. А его внимание с некоторых пор было нужно ей как воздух. И вместо этого… вместо этого она ругается с Лосинией, которая просто попала под горячую руку, а потом и вовсе выставляет себя дурой, не сумев догадаться, чем опасен открытый огонь. От обиды на весь мир Нюша едва не разревелась. Здесь ее никто не ждал. Лосиния снова скрылась в доме, Лосяш нарезал круги вокруг сосуда, время от времени бросая не всегда понятные Нюше команды. А эта его… Она, видимо, понимала. Потому что басовито, по-шмелиному, жужжа, быстрее закрутилась мешалка, потому что пошла пена и задрожали от увеличившегося напора жидкости гибкие резиновые трубки. Всего только день прошел с тех пор, как Лосиния предложила эту странную сделку.
А теперь они работают вместе. Видимо, так было и раньше, задолго до того, как маленькая розовая хрюшка появилась в жизни гениального лося. Были и эти слаженные действия, и понимание друг друга с полуслова… с полувзгляда. Нюша помотала головой. Высокая прическа, и так уже растрепанная ветром, окончательно рассыпалась длинными вьющимися локонами. Бараш утверждал, что так она тоже прекрасна. Но чего стоили комплименты Бараша, если тот, кто ей нужен, не замечает ее красоты? Все, что есть сейчас в его вселенной, – это опутанная шлангами бутыль и шустрая ассистентка, такая же сумасшедшая, как и он. Что-то подобное про нее говорил Лосяш…
Нюша встала с пенька и побрела прочь. Раздражало всё: солнце, яркие бабочки, порхающие в цветах по обе стороны тропинки, новые туфли и этот неуместный браслет. В такие моменты хрюшка предпочитала запереться дома и грустить в одиночестве. И есть шоколад.
Чтобы хоть как-то унять начинающуюся хандру, Нюша свернула к Совунье. Возможно, та подберет ей какое-нибудь занятие, - Нюша была готова хоть нитки помогать распутывать, лишь бы отвлечься от мыслей о Лосяше. Не было ведь ничего такого, не было! Началось буквально позавчера. С одной стороны, зная собственный характер, она могла не сомневаться: как началось – так и закончится через два дня, особым постоянством в увлечениях принцесса долины не отличалась. Но с другой… на этот раз все было иначе, как ни старалась Нюша гнать прочь шаблонные фразы дамских романов. Было же, не поспоришь. Еще и Бараш куда-то делся. Он обычно служил громоотводом для ее гнева, однако сейчас Нюша нуждалась просто в его присутствии. Пусть читает стихи или суетливо пытается придумать речь к вручению букета, лишь бы только… не одной.
Совунья положение дел поняла сходу. Сунула Нюше в копытца таз с мокрым бельем, подхватила второй и бодро скомандовала: «Пошли, поможешь мне». Потом, бросив многозначительный взгляд на Нюшину обувь, повздыхала, поставила свою ношу на веранду и, порывшись под кроватью, выудила запасные тапки.
- На. С чего это ты вдруг так нарядилась?
- Я всегда так выгляжу! – вздернула пятачок хрюшка, однако под взглядом совы опустила голову. – Просто захотела быть красивой, - не желая продолжать дискуссию, Нюша переобулась и тоже вышла на веранду. Немного, но легче стало. Во всяком случае, Нюша уже не чувствовала себя несчастнейшим поросенком на свете.
Совунья тем временем расположила таз на табуретке и принялась развешивать белье. – Ну что, как день начался? Чем там алхимики наши заняты, не знаешь? Он ведь, не поверишь, в пять утра нас растолкал, пора, видишь ли, прогресс не ждет! Я ему чуть чайник на рога не надела за такое! А она ничего, не пикнула даже. Во воспитание!
- Они что-то варят во дворе, - как можно равнодушнее пожала плечами Нюша. – Я хотела помочь, но быть третьей лишней – это не для меня. Обидно, знаешь. Я со всей душой!..
- Да ну не говори ерунды, - отмахнулась Совунья. – Тебе же это не интересно. И вообще, Нюша… – она выглянула из-под тех самых панталон с дырой от утюга и пытливо взглянула на хрюшку сквозь сдвинутые на кончик клюва очки. – С чего вдруг твои вкусы настолько разительно поменялись? Лосяш ведь не будет читать тебе стихи и делать комплименты, он не заметит, что у тебя новое платье, хоть ты их три подряд надень. Ты с ним зачахнешь. Подумай об этом.
Нюша только грустно опустила голову. – Ты считаешь, что у меня нет шансов?
- Откуда мне знать, - буркнула сова, расправляя на веревке скатерть. – Я на настолько экстремальные союзы ставок не делаю. Но ты сейчас просто запуталась, вот и творишь ерунду. Не знаю, что на тебя нашло, но вы не пара. Чем тебя не устроил Бараш, если уж на то пошло? Милый, романтичный…
- Мямля! – решительно отрезала Нюша, стукнув копытцем по краю таза. – «Бее, мее…» Рыцарь из него никудышный.
- И ты решила искать рыцарство в Лосяше? Ну-ну.
- Так, минуточку, - внезапно опомнилась Нюша. – А откуда ты вообще в курсе, что я и Лосяш… – она запнулась, не зная, как продолжить. «… что он мне нравится» - означало окончательно признать свое поражение. Нюша не хотела сдаваться без боя. Не хотела признаваться себе, что чувства могут быть неуправляемыми. С Барашем Нюше нравилось выглядеть холодной и в какой-то степени корыстной, с ним она свое поведение полностью держала под контролем. И за молодостью лет полагала, что так будет со всеми.
- Ну, милая, - добродушно усмехнулась Совунья, закончив развешивать содержимое первого таза и принимаясь за второй. – Чтобы не понять, что ты к нему неровно дышишь, нужно быть либо слепым… либо Лосяшем. Он явно не в курсе.
Нюша только устало вздохнула.
***
Ближе к обеду, когда солнце еще и не думало успокаиваться и светило вовсю, Бараш сунул подмышку пачку листов бумаги, взял в копыто чернильницу и решительным шагом выдвинулся в сторону раскидистого дуба. В тени могучих ветвей старого дерева работалось удивительно хорошо, тем более что Бараш третий день не мог закончить очередную поэму, которую для интересующихся называл «романтической трагедией». Сюжет произведения, как считал автор, был способен разжалобить даже камень: безнадежно влюбленный рыцарь, оказавшись в разлуке со своей возлюбленной и не в силах вынести всю горечь расставания, бросился с обрыва с море. После чего простыл, и прекрасной даме пришлось отпаивать незадачливого поклонника целебными настойками.