- Только, понимаешь ли, возникла небольшая проблема… – вклинилась в его размышления сова, по новой разливая чай. – И смех и грех, право слово. По-моему, наша дорогая Нюша влюбилась в Лосяша.
Карыч поперхнулся чаем.
2
Настолько поразительные события требовали детального обсуждения. Отдышавшись, ворон подпер щеку крылом и крепко задумался. Не его ли это вина? Ведь прошлым летом именно он, гадая, чем себя развлечь, подтолкнул Нюшин интерес в сторону Лосяша, объявив того принцем из затерянного королевства. Кофе с бутербродами и растворимая лапша из баночек… принц, нечего сказать, однако хрюшка заглотила эту наживку на ура. Карыч в тот день, кажется, ходил в лес за малиной. А потом, стараясь сохранить серьезную мину, отбивался от вопросов ничего не понимающего лося. Развлечение выдалось на славу. Кто ж знал, во что оно выльется…
С другой стороны, прошел уже целый год. Да Нюша просто не сумела бы выждать год, никак не проявляя свои чувства! Нет, здесь причина другая, и старый скучающий ворон не имеет к происходящему никакого отношения. – Хотя… – уже вслух продолжил размышлять Карыч. – Нет, вот ты мне скажи, а чем плохо-то? По-моему, забавно, Нюша и Лосяш. Будет напудренная и в макияже ему учебник теоретической физики на ночь читать, - представив картину, ворон старательно замаскировал смешок под кашель.
- Совсем из ума выжил, старый черт, - буркнула сова, но, не сдержавшись, тоже захихикала. – Нюша – ребенок, ей в куклы играть и мячик гонять по поляне, а ты ее за Лосяша сватаешь. Чтобы она за книгами свою молодость погубила? Э нет, милый мой… характер нашего лося выдержит только женщина ему под стать.
- Гениальная ограниченность… – ни к селу ни к городу задумчиво протянул Карыч.
- В точку, - неизвестно с чем согласилась Совунья.
Их крылья соприкоснулись на столе. Сова и ворон с нежностью взглянули друг на друга. Старые друзья, одни из первых поселенцев этой долины. «Когда понимаешь, что душа твоего друга навеки вплелась в твою, а твоя вросла корнями в душу твоего друга, - наверно, это и есть счастье», - подчас говаривала Совунья – и понимала, что с возрастом жизнь только начинается.
- Слушай мой план, напарник, - сова поднялась с кресла и потянула за собой Карыча. В ярких лучах уже совсем летнего солнца они стояли спина к спине, вскинув крылья навстречу светлому будущему. – Наша цель – разобраться в происходящем и вернуть Нюшу в объятия Бараша.
Ворон кивнул. Сейчас ему казалось подходящим закутаться в черный плащ фокусника и драматически исчезнуть. Увы, плащ остался дома. – Что будем делать, коллега?
Совунья в задумчивости уселась на дощатый пол веранды, прислонившись к ножке стола. – Ты, кажется, хвастался, что ты – аферист высшей пробы, - поддела она, хитро взглянув на ворона снизу вверх. Тот оскорбленно поджал клюв, но ничего не сказал. – Так что на твоих плечах забота о том, чтобы вновь сделать из Бараша настоящего принца в Нюшиных глазах. Кажется, чем-то подобным вы уже занимались, поэтому выдумай что-нибудь новое: у нее хорошая память. Я же, со своей стороны… а я постараюсь выяснить, что же такое произошло между Лосяшем и Лосинией. Она, конечно, странная девочка, но неплохая, жаль ее. Помнишь, я рассказывала тебе, как раньше у меня был друг… очень близкий друг.
Еще бы не помнить! Карыч страдальчески закатил глаза. Судя по всему, «очень близкий друг» в ее жизни был только один, поэтому сова поминала его по любому поводу и очень часто некстати. Перехватив взгляд напарника, Совунья стушевалась. – Встречаемся для совета ежедневно в девять утра.
- В двенадцать, - непререкаемым тоном возразил Карыч.
- В десять!
- В двенадцать, - не сдавался он, и Совунья махнула крылом: да бог с тобой, нервы дороже. Ворон расплылся в довольной улыбке. Жить вместе они бы не смогли.
- А вон, кстати, она. Лосиния, - Карыч перевел взгляд на склон холма, куда указывала сова, присмотрелся и кивнул.
- Хорошенькая.
- Поухаживай. Посмотрю на твой провал на старости лет, - хихикнула в платочек Совунья и помахала крылом поднимавшейся по склону лосихе. – Ты обедать?
Та попутно вытирала о халат перепачканные чем-то копыта. – Нет, я поела уже. Здравствуйте, - она заметила ворона, приветственно кивнула и неторопливо поднялась на веранду.
- А то чаю? – Совунья выразительно кивнула на банку с вареньем. – Клубничное, как раз сегодня варила. И вон Карыч хотел с тобой познакомиться.
Лосиния пожала плечами и скрылась в доме. Оттуда донесся какой-то шум, судя по звукам, она рылась в своем чемодане. Буквально через пару минут лосиха вышла обратно, держа в копытах небольшую книгу. – Нет, мне некогда. Прошу меня извинить, - ровно произнесла она и с книгой подмышкой стала спускаться по лестнице. Карыч и Совунья переглянулись.
- Ночевать-то хоть придешь? – снова окликнула сова, двусмысленно подмигнув. Лосиния не обратила внимания.
- Пока не знаю, - все так же равнодушно донеслось снизу. – Если сделаем перерыв, то приду, - и она удалилась. Карыч в задумчивости потер подбородок.
- Если бы речь шла о ком-то с тонко чувствующей душой – о Бараше там или обо мне… – здесь ворон гневно отвлекся на хихикающую Совунью, та под его взглядом изобразила смущение, - то эта милая барышня в жизни бы не смогла затмить для нас прекрасную Нюшу. Но мы говорим о Лосяше, а в его случае ученый – это диагноз. Да уж, давненько здесь не случалось романтических приключений. Тряхнем и мы стариной, а?
- Да ну тебя, старый греховодник.
Чаепитие продолжилось. Лениво, спокойно, как бывало только в этой долине. Молодежь еще не замечала, но те, кто отдал немало своих лет сумасшедшему внешнему миру, чувствовали странную, умиротворяющую силу этого места. Долина успокаивала. Она была ограждена горами, пустыней и морем от всего того, что заставляло душу разочаровываться и стареть. Даже время здесь, казалось, текло иначе. Словно широкая медленная река, лишенная порогов и перекатов. Все они остались там, далеко. В прошлой жизни.
========== Глава 4 ==========
1
На долину медленно опускался вечер. Долгие, теплые майские сумерки приходили на смену буйным краскам отшумевшего дня. Время, когда безмятежность гостеприимно раскрывает объятия, и не поддаться ей практически невозможно. Да не особо и хочется… а хочется просто лежать на траве в россыпях одуванчиков и мечтать. Для Бараша встречать вечера в таком настроении стало уже своего рода традицией. У него даже было любимое место на склоне холма – того самого, который с наступлением зимы превращался в обледенелую горку. Вытянувшись в траве и обняв копытами покачивающиеся на длинных ножках одуванчики, поэт лениво следил взглядом за плывущими по небу облаками. Полупрозрачные края их золотились в лучах застывшего над лесом солнца. Вот оно, вдохновение!..
- Кхе-кхе, - неожиданно раздалось над ухом, и сладкое дремотное оцепенение растаяло, словно дым. Бараш нахмурился и чуть повернул голову. Рядом, невозмутимо расстелив клетчатый плед, уселся старый ворон. Был он невероятно важен и даже (по причине одному ему известного торжественного события) в новой бабочке. А облака были такими загадочными и неторопливыми, и от их созерцания так не хотелось отвлекаться… – Бараш, поведай мне как мужчина мужчине… – а вон то облако похоже на воздушного змея. – С Нюшей последнее время ничего странного не происходит?
Поэт тяжело вздохнул и вынул изо рта травинку. Если и могло в расписании влюбленного рыцаря оказаться время, когда не хочется думать о возлюбленной, то сейчас это было именно оно. Последнее время Нюша была странной. Причем границы «последнего времени» Бараш мог назвать с точностью чуть ли не до часа: то была ночь, когда у Лосяша взорвалась установка. Но, каким бы очевидным ни был ключ к необычному поведению местной красавицы, поэт его признавать отказывался. Ему легче было поверить в то, что по гороскопу у него период любовных неудач. – Карыч, не сыпь соль на рану, - буркнул поэт и снова взялся за травинку. – Нюша видеть меня не хочет, не пойму, в чем дело. Полбеды, если бы она злилась, но ведь она спокойна! Просто ей, видимо, не до меня. Что это может быть, как по-твоему?