Ворон потер клюв. Кажется, Совунья не ошиблась, надо срочно возвращать девочку на путь истинный. Нет, Лосяш – прекрасный друг и собеседник, но видеть рядом с ним Нюшу, кокетливую модницу, такую непосредственную и юную… прогоняя странную картину, ворон для верности помотал головой. Нюша не создана для пыльных книг, сумасшедшего режима и бесконечных исследований, ей куда больше к лицу танцевать и одним взмахом ресниц покорять «приличное общество». Просто девочка устала от романтики, такое тоже бывает. Что ж, в таком случае нужно просто ей подыграть. – Видишь ли, мой юный друг… – начал ворон, подбирая слова. – Возможно, она хочет, чтобы ты проявлял больше мужества в общении с ней. Был более уверен в себе, не обращал внимания на окружающие мелочи…
Поэт испустил еще один скорбный вздох. Карычу не следует знать о многочисленных конфузах влюбленного рыцаря. Ну разве Бараш виноват в том, что одно только присутствие прекрасной Нюши напрочь выгоняет из головы все стройные длинные фразы, а так тщательно накопленную уверенность заставляет раствориться легкой дымкой? Ведь она великолепна, она так грациозна и изящна… а на словах получается только «эээ…» и «кхм, ну…». Словно колдовство какое-то! Слишком долго объяснять. Бараш безнадежно махнул копытом. – К чему слова? Я должен завоевать ее поступками.
- Так в чем же дело? – Карыч нетерпеливо замахал крыльями и чуть приподнялся над землей. – Очаруй ее действием, развей ее сомнения, даже если ты при этом будешь нем как рыба об лед! Не теряй времени, мой юный друг, и сердце красавицы вновь забьется только для тебя.
Бараш недоверчиво покосился на собеседника. С чего вдруг Карыч, который последнее время ничего не видит дальше своих кроссвордов, решил принять в личной жизни молодого поколения столь активное участие? С другой стороны, он прав. Раньше странности Нюши относительно легко развеивались цветами или ведерком конфет. Но буквально вчера она спокойно, с каким-то едва уловимым печальным вздохом приняла букет и закрыла дверь перед носом стоявшего на крыльце Бараша. Она не была рассержена – она была погружена в свои мысли и потому, кажется, просто не обратила на него внимания. Давно в долине не происходило таких чудес. – Карыч… – поэт сглотнул стоящий в горле комок. – Мне нужна твоя помощь. Я теряю ее, Карыч.
Ворон успокаивающе похлопал его крылом по спине. Будучи по стечению обстоятельств еще и неплохим психологом, он считал, что признать проблему – уже существенный шаг на пути к ее решению. И Бараш этот шаг сделал. Ведь он правда любит эту капризную девчонку! Любит, наверно, еще с тех пор, как они вдвоем лепили куличики в самодельной песочнице перед домом Совуньи. Сколько же воды с тех пор утекло… повзрослел кудрявый ягненок, повзрослела девочка, когда-то утиравшая чумазый нос листом подорожника. Боже, боже… – Естественно, я тебе помогу, - уверенно кивнул ворон. В голове опытного афериста уже роились десятки планов. – Но ты и сам должен себе помочь. Мы должны показать Нюше твои лучшие качества.
- Уже было, - постная физиономия Бараша как нельзя точнее демонстрировала его отношение к очередному сомнительному предприятию под руководством ворона. Карыч поджал клюв: просить о помощи и быть заранее уверенным в провале – как раз в характере этого рогатого казановы. Хотя в чем-то он прав, их предыдущая кампания развивалась под тем же лозунгом. Какие качества Бараша они уже успели показать? Храбрость, сострадание, вроде даже ум. Ворон раздосадованно забарабанил крылом по краю пледа: какой же там вопрос был из кроссворда… что-то похожее на название растения. Борщевик? Белладонна?..
- Лаумеддас! – озаренный внезапно вспыхнувшим воспоминанием, завопил ворон, хлопнув себя крыльями по бокам. Бараш ошарашенно вытаращил глаза и от греха подальше отодвинулся в сторону. Карыч смущенно кашлянул и опустился на прежнее место. – Кхм. Задумался. О чем мы, стало быть, говорили? Ах да, покажешь ей свои лучшие качества.
- Показывал уже, - все также скорбно пробормотал Бараш, отворачиваясь. Карыч всплеснул крыльями:
- Ну так покажешь другие! Их у тебя что, всего три? – У меня их много, но ведь ей все равно… – Просто ты неправильно их показывал, - нравоучительно отметил ворон, подняв перо. – Но теперь тебе снова помогаю я, а я знаю, как привлечь внимание женщины, уж поверь моему слову. Ведь Нюша – это фонтан чувств, лавина, прилив, сметающий все на своем пути! При моем опыте это просто, - немного самодовольно закончил ворон и прикрыл глаза.
- Просто? – недоверчиво прищурился Бараш. Просто, скажет тоже… Нюша непредсказуема, то рыдает, то смеется, с ней не знаешь, что будет в следующую минуту. – А что для тебя сложно в таком случае?
Карыч приоткрыл один глаз. Солнце уже наполовину скрылось за лесом, его теплые лучи золотили верхушки деревьев. – Сложно? Сложно, мой юный друг, - это те, чьи чувства атрофировались за ненадобностью. Я во время путешествий встречал и таких кадров. Будь Нюша такой – я бы не взялся тебе помогать даже за все аплодисменты мира. Да и на твой успех не поставил бы ни гроша. Вот это сложно, даже для меня. А теперь, дорогой мой, давай подумаем, что ты умеешь делать.
- Писать стихи, - незамедлительно ответил Бараш. Ну а что может быть очевиднее? Но он уже столько восторженных поэм посвятил Нюше, что начал в них путаться, а она так и осталась неприступной. Ворон отрицательно покачал головой:
- Не подходит. Нужно показать тебя с более… земной стороны, что ли. Убедить ее, что при всей твоей возвышенности ты вполне твердо стоишь на ногах, имеешь жизненную хватку, что с тобой ее ждет стабильность и уверенность в завтрашнем дне. И да… постарайся сам поверить в то, в чем мы будем убеждать Нюшу. А то неловко получится.
Бараш задумчиво кивнул. Показывать свою творческую натуру с такой стороны до сих пор не приходило ему в голову, и, признаться, он не чувствовал у себя ни жизненной хватки, ни уверенности в завтрашнем дне. Да и вообще, столь плоские стремления – это скорее по части Копатыча с его огородом. Бараш и в будущее смотрел поэтически – не в завтрашний день, а на неделю вперед. – Ты уверен? – с сомнением уточнил он, срывая новую травинку взамен сжеванной. – И как мы это покажем? Ремонт ей в доме сделать, камин почистить? – варианты один страннее другого. Карыч теряет форму… что ни говори, возраст.
Ворон раздраженно отмахнулся. – Не говори ерунды. Тем более что в ее камине ты уже однажды был, это мы надолго запомнили. Нет, нет… здесь нужно другое.
- Слушай, а как ты думаешь, может, заставить Нюшу немного поревновать? – внезапно озарило Бараша. Он выплюнул травинку и, гордо подбоченившись, устремил взгляд в сторону леса. – Только представь, она вспоминает обо мне – а я далеко, я очаровываю кого-то еще. А?
- Кого? – хмыкнул ворон, наблюдая за разыгрывавшимся перед ним спектаклем. – Совунью, что ли? Тогда тренируй копыта: она по осени с полсотни банок варенья закатывает. Выдержишь – завоюешь ее сердце навеки.
- Да нет, причем здесь Совунья… – Бараш покачал головой. Банки с вареньем и бесконечные сборы целебных трав его не привлекали. К тому же Совунья просыпалась на заре, когда он только ложился. – Я думал про Лосинию.
Некоторое время Карыч размышлял. Про Лосинию он и сам последние пару часов нередко думал, но несколько в другом ключе. Она еще молода… по сравнению со старожилами долины, конечно, ну и по сравнению со своим руководителем тоже. Но если Совунья не сгустила краски, описывая ее характер, то Карычу-психологу этот случай представлялся весьма интересным. Дорого бы он дал за возможность побеседовать с ней наедине. – И что же ты про нее надумал? – не сдержавшись, поинтересовался ворон. Судя по сведениям все той же Совуньи, пытаться заинтересовать лосиху стандартным набором приемов из арсенала Бараша было делом гиблым. По всей видимости, подход к ней знал только Лосяш, а подключать его к афере по обольщению Нюши ворон не планировал ни при каких обстоятельствах.
- Я мог бы… мог бы подсмотреть, что там за опыт у них с Лосяшем, и потом поразить ее своими знаниями, - Бараш возбужденно забегал по склону холма. Карыч поджал клюв: плохая идея.