- О-о, узнаваемо, - Совунья рассмеялась и одним махом опрокинула настойку в клюв. – А на твоей защите он присутствовал или проспал?
Лосиния помолчала. Не глядя на стол, она зачем-то перемешивала настойку ручкой чайной ложки. Наконец, словно собравшись с духом, тихо сказала:
- Он не был на моей защите.
Нюша напряглась. Она не разбиралась в тонкостях научной бюрократии, но по тону, каким это было сказано, сумела догадаться, что подобный факт – нечто необычное и… обидное, что ли. Болезненная рана. Лосиния сделала из стопки небольшой глоток. Продолжать она не торопилась, и что-то подсказывало Нюше, что, если пытаться более настойчиво ее разговорить, отношения Лосяша и Лосинии так и останутся тайной за семью печатями. Хрюшка на всякий случай навострила уши.
- Почему так? – у Совуньи, видимо, стратегия была другая. Или просто скука и тоска по собственной ушедшей в прошлое бурной личной жизни заставляли ее с азартом охотника бросаться на чужие истории. И, какими бы бестактными ни казались Нюше подобные мысли, она всё же думала, что второе предположение вернее. В жизни Совуньи и впрямь ощущался недостаток приключений. Однако Лосиния, кажется, не была настроена удовлетворять ее интерес.
- Он уехал, - коротко ответила она и поднялась из-за стола. – В моей диссертации записан другой руководитель. Прошу меня извинить, я хочу выйти на воздух.
За Лосинией закрылась дверь. Совунья, уставившись ей вслед, машинально протирала полотенцем бутылку с настойкой – просто чтобы чем-то занять крылья. Нюша хорошо знала этот взгляд: неудовлетворенное любопытство – страшная штука. Но сейчас ей самой это было только на руку. Совунья умеет добывать информацию. Иногда она действует вместе с Карычем, тоже тот еще старый интриган. Так или иначе, но им удастся выведать подробности этой истории. И уж разумеется, Нюша в нужный момент окажется рядом, чтобы послушать. Непохоже это на Лосяша, кого-то учить и потом бросить на полпути.
- Я правильно понимаю, что смена руководителя – это странно? – уточнила Нюша, придвигая к себе уже остывший чай. Совунья кивнула.
- Более чем. Что-то здесь… нет, не нечисто. Необычно. Как ты думаешь, могла между ними быть любовная история? Помнишь, я как-то рассказывала тебе, давным-давно у меня был очень близкий друг. И всё было прекрасно, пока однажды он не обидел меня. Я ждала извинений, а он…
… а он оказался негодяем. Нюша знала эту историю. Конечно, она сочувствовала сове, но аналогия была в корне неверной. Нюша для верности помотала головой. – Нет! У Лосяша с ней? Ерунда.
- А, собственно, почему нет? – сова хитро взглянула на Нюшу из-под полуопущенных век. – Ты сегодня какая-то бледная, Нюшенька. Наверно, плохо кушаешь…
Последнюю реплику хрюшка пропустила мимо ушей. – Она же младше!
Совунья уселась напротив и, скрестив крылья на столе, опустила на них клюв. – А ты, милая, младше нее. Ты еще такой ребенок… не порти себе жизнь проблемами, которые не сможешь решить.
Нюша вспыхнула. Непонятные намеки Совуньи только добавляли масла в огонь. Хотелось крикнуть, что никакой она не ребенок, что возраст не делает ее ущербной и не ограничивает ее мысли одними игрушками и конфетами, но… она промолчала.
- Пожалуй, я пойду, - Нюша допила уже ставший невкусным холодный чай и встала. Однако, уже взявшись за ручку двери, остановилась. Нужно было собраться с мыслями. – Совунья… ты ведь всё знаешь. Лосяш и правда может уехать?
Сова хмыкнула. – Ну уж этого я знать не могу. Лосиния принесла с собой дуновение большого мира. Если что-то в этом мире до сих пор ему дорого…
- Но ведь она всего лишь зовет его на вручение Нобелевской премии, - напомнила Нюша. Она чувствовала себя тонущей в проруби, и все надежды, за которые она хваталась, оказывались осколками льда в ее копытцах. – Его дом здесь, в долине!
- Мужчины не возвращаются, - из клюва Совуньи вырвался нервный смешок. – Уж поверь мне, милая, а я многое повидала на своем веку. Нет, всё же интересно, что там за история у них с диссертацией…
- Если узнаешь – расскажи, - буркнула Нюша и тихо вышла.
Лосиния сидела на веранде, свесив копыта на лестницу. На звук шагов она обернулась. – А, Нюша… уходите? – Ухожу, - кивнула хрюшка. – Не выспалась страшно. Как вам наша долина? Наверно, тихо после города… но романтично.
- Не знаю… – в голосе лосихи зазвучала неуверенность. – Я никогда не умела определять, что романтично, а что нет. Но здесь и правда тихо. Словно попадаешь в другой мир, - она встала, пропуская Нюшу к лестнице. Проходя мимо, хрюшка смерила гостью оценивающим взглядом из-под полуопущенных ресниц. Проведя всю сознательную жизнь в долине, где титул первой красавицы безоговорочно принадлежал ей, Нюша лишь по книгам знала, что бывает, когда в одном королевстве оказывается больше одной принцессы. И считала себя к такой ситуации подготовленной. Так что, появись в долине какая-нибудь юная прекрасная незнакомка, Нюша мигом бы показала ей, где раки зимуют. Но Лосиния… На первый взгляд Лосиния казалась непрошибаемой. Уже не девочка-подросток, впадающая в депрессию от недостатка внимания. Рюшечки-бантики тоже побоку, а при таком раскладе даже несомненное первенство в количестве нарядов Нюшу не радовало. Могло ли что-то быть между ними… Лосяш и Лосиния. Нюше хотелось хорошенько ее встряхнуть и потребовать объяснений на этот счет. Но зачем? Какое ей дело до того, с кем и когда был вместе Лосяш?
Никакого. Решительно никакого, повторила про себя Нюша и, не оборачиваясь, направилась по тропинке к дому. Ей нужен принц, который будет совершать для нее подвиги, петь под луной серенады и восхищаться ее красотой, а не погрязший в своем бардаке гениальный ученый с его вечной рассеянностью, бутербродами и напрочь сбитым распорядком дня.
Просто видеть его настолько сломленным ей довелось впервые. Впервые она поняла, что Лосяшу нужен кто-то близкий, кто сумеет пробить стену отрешенности и стать его опорой в нестабильном мире науки. И вряд ли этот кто-то – первая красавица долины. Нюша чувствовала свою жизнь как никогда пустой. Была ли Лосиния хоть когда-то такой опорой? Думать об этом не хотелось. Пойти и спросить Лосяша? Ему сейчас только беспочвенной ревности не хватает. Потом, как-нибудь потом… когда красивая розовая хрюшка займет хоть какое-то место в его жизни.
***
Ночью пошел дождь. Сквозь дрему Нюше казалось, что бьющие в окно струи воды забирают с собой ее тревоги, а беспорядочные лоскуты ушедшего дня раскладывают по местам. Хочет ли она пытаться и дальше следовать по пути странных, но таких волнующих и уже почти взрослых чувств? Преграда, не позволявшая никому из обитателей долины проникнуть в душу гениального лося, была куда хитроумнее, чем стандартная нелюдимость, столь часто описываемая в книгах. С Лосяшем все было сложнее. Он неизменно радушен с гостями, общителен и лёгок на подъем – и в то же время никто из них не мог похвастаться тем, что связан с ученым узами более крепкими, чем простая соседская дружба. Сменив место жительства, он и не вспомнит о них. Нюше смутно казалось, что она неумело расплетает копытцами петли плотной кольчуги. А толстая проволока, сопротивляясь, оставляет порезы на розовой шкуре. В эту ночь Нюша спала беспокойно.
Проснулась она, однако, как обычно – в половине девятого. Дождь лил и лил, даже не думая прекращаться. Тропинка у крыльца превратилась в ручей, сырой блеск клумб в мутных струях тоже не добавлял радости. Хрюшка решительно влезла в резиновые сапоги, набросила дождевик и вышла из дома. Совунья, Крош и Ёжик обычно в это время уже не спят. Однако игры на свежем воздухе погода отменила одним решительным жестом, так что закадычные друзья наверняка сидят дома. Сова тоже без особой надобности в дождь не высовывается – разве что днем пойдет к Карычу жаловаться на радикулит. Есть ещё Копатыч, но этот грядки свои небось от дождя закрывает. Что он там сажает в мае, капусту? Вероятность встретить по дороге кого-то из обитателей долины была минимальна.