Зайдя в зал, я уцезрела следующее: Эльза сидит на краю стола и пьёт с горла какой-то коньяк. А рядом лежат две опусташенные бутылки водки и текилы.
— Эльза? — музыка не играла, так как клуб был типо на обеде, поэтому Милз меня услышала и повернулась:
— Ой, Анна, а я тебя и не заметила... — её глаза... Она опять плакала. И голос какой-то не такой. Эльза пьяна?
— Пошли домой, я за этим и пришла.
Эльза лишь покорно кивнула и подошла ко мне, всё так-же держа в руках коньяк.
— Нет-нет, дорогая, это остаётся здесь, — кивнув в сторону спиртного, говорю командный тоном.
От следующего действия этой женщины я аж дёрнулась. Она кинула бутылку в стену, из-за чего та естественно, разбилась, а остаток напитка вылился на пол.
Придя домой, я помогла Эльзе раздеться и уложила в кровать. Та, конечно, сопративлялась, но слабость из-за алкоголя была на моей стороне, поэтому я была сильнее.
Этой ночью пришлось спать на полу. Пока лежала, то задумалась над ещё одним моментом...
Эльза пила с отчаяния, печали, горя... А эти слёзы... Разбитая о стену бутылка... Ей наверняка ещё и стыдно было, потому что я увидела её в таком состоянии. Думаю, завтра спрошу причину слёз и коньяка.
С этими мыслями я и не заметила, как уснула.
Сидя напротив меня, Эльза пыталась смотреть куда угодно, но только не мне в глаза.
—. В чём причина? — спрашиваю, не скрывая свой интерес.
— Анна, пообещай, что не будешь осуждать меня, — умоляюшим тоном произнесла Милз, поднимая свои голубые глазки на меня.
— Говори уже, моё терпение может лопнуть.
Она вздохнула и начала:
— Мой отец... Он всегда был хорошим человеком. Но в последние несколько месяцев я не могла с ним связаться. То “абонент временно недоступен”, то “аппарат выключен или находиться вне действии сети”. И, наконец, вчера я получила этот долгожданный звонок, когда протирала бокалы. Но... — её руки задрожали, из-за чего я села ближе и взяла их в свои, поглаживая. — Но это был врач. Он сказал, что отца сбил камаз, когда тот, пьяный, переходил дорогу на красный цвет. Сейчас папа в коме.
Что меня удивило, так это то, что у неё не разу не дрогнул голос. Просто она так спокойно это рассказала... На, руки дрожали, но тон...
— Я сожалею... — убираю руки на колени, смотря в пол.
Замечаю, что на пол падает капля. Резко поворачиваю голову в сторону Милз, и... она плачет!
— Эй, спокойно, всё хорошо! — сажусь на колени, положив руки на талию Эльзы. — Это же не ты виновата. Я знаю, что тебе тяжело, но ты должна быть сильной.
POV Эльза
— Эльза, ты должна быть сильной и никогда не сдаваться.
Её слова... Они так похожи на слова моей матери. Слёзы снова встретили моё горе. Чёрт, я снова плачу?! Почему..? Прошло уже немало времени, и я должна уже, по идее, отпустить, но всё равно меня мучают кошмары. В них я вижу, как моя мать умирает. Снова и снова... И только когда Анна лежит рядом, сидит или же просто ощущается её присутствие, эти самые кошмары и пропадают.
— Не надо плакать. Слёзы тебя не красят, — нежно прошептала она, смахивая с ресниц капли. — Улыбнись, ради меня.
Приподнимаю уголки губ, тихо говоря:
— Спасибо тебе за всё, Анна.
POV Наоми
— Наоми, ты им наврала, — ворвался в мою комнатку Ханс, быстрыми шагами настигая меня.
— А они поверили, балваны, — убираю пилочку для ногтей, концентрируя внимание на нём.
Вестергорд положил свои руки на мои щёки и поцеловал в губы. Грубо, страстно. Я пыталась вырваться, но он сильнее. Тогда я встала со стула и обхватила руками талию своего любовника. Ханс же быстро завёл руки под мою блузку, выправив ту из под юбки, и сжал грудь, из-за чего я издала стон.
— Раздевайся! — рявкнул он, подошёл к моему столу и одним движением свалил всё на пол.
Я поняла, что Ханс зол. Но из-за чего? Из-за того, что я немного солгала? Видимо, ребята для него очень важны.
Он достал своё “хозяйство” и, дождавшись когда я залезу на стол и предоставлю ему свою “дырку”, стал жёстко трахать.
POV Ханс
Я не прощу этой стерве ложь. Кто угодно, но только не мои пацаны. Они моя семья. Я за них готов душу продать!
С этими мыслями, я жестко начал трахать эту сучку, иногда пошлёпывая по ягодице, а иногда дёргая и скручивая сосок.
POV Анна
Ближе к вечеру пришла мама, прервав нашу спокойную трапезу. Выглядила она так: первые пуговицы блузки расстёгнуты, так-же как и в середине, юбка немного помята, волосы растрёпаны, макияж размазан.
— Что с тобой произошло? — спрашиваю, смотря краем глаза на неё.
— Всё нормально. Я просто немного вымоталась.
Эта женщина явно что-то скрывает. Вот только что? Не могу понять. На телефон Милз пришло смс. Прочитав его, она встала со стула и сказала:
— Мне надо отойти. Приду, как только освобожусь, — и, одевшись, убежала.
Мне стало интересно, куда это она намылилась, поэтому я собиралась пойти следом. Вот только мама...
— Анна, нельзя. Делай уроки
Пришлось покорно кивнуть и пойти к себе в комнату.
POV Эльза
Стоя в парке, где мы и договорились встретиться, я ждала свою давнюю подругу, которая младше меня на пару лет.
— Снежка! — завизжал знакомый голос с детской манерой.
— Мэй! — я повернулась и увидела девушку с тёмно-синими от природы, что меня когда-то сильно удивило, волосами.
Мы обнялись и решили сходить в торговый центр. Заказав по чашечке кофе, я решила первая начать диалог:
— Ну как? Столько лет не виделись! Что нового расскажешь?
Мэй нервно обвела меня взглядом, после чего опустила его на стол, при этом покраснев.
— Я боюсь ты перестанешь со мной общаться, когда узнаешь... — пробубнила себе под нос девушка. — Просто... Я уже как третий год... работаю...
Последовало молчание. Слово, что произнесла Мэй, заставило моё сердце биться быстрее:
—...проституткой...
====== Часть 17 ======
До сих пор будучи в состоянии шока, я смогла только выдавить:
— Н-но почему?
— Ты сама знаешь как я училась. А отец обучал меня только интимным вещам. В общем-то из-за этого его и посадили. Педофил был он. Но, знаешь, я особо не жалуюсь. — она так спокойно говорит это всё, что становится страшно: неужто для Мэй подобный род деятельности нормальный?
«— Две лучшие работы для подростка: проституция и бои на выживания...»
— Боги, мне очень жаль... — я опустила голову, устремляя взгляд в кофе.
— Эльза, это же не твоя вина. — Мэй аккуратно взяла меня за руку и улыбнулась. — Ты в тот момент переехала по своим личным причинам, я тебя не виню. — Боже, её следующее действие... Она поцеловала мою руку... — Ты мне очень дорога, Эльза Милз, будь моей.
Господи, Анна!
— Нет, прости, но я уже связана с другим человеком, — одёргиваю кисть, надеваю на плечо сумку и собираюсь уйти, слыша вслед:
— Если передумаешь — сообщи! Я готова ждать хоть всю жизнь!
Боже! Моя подруга детства, она же мне как сестра! Я даже не думала смотреть на неё другим взглядом. Телефон завибрировал, а после заиграла мелодия.
— Да? — отвечаю, опасаясь, так как номер незнакомый.
— Ваш отец пришёл в себя, мисс.
Это был врач, Ник Холтейм. Я помчалась в больницу, сталкивая иногда людей, после чего извинялась и продолжала бежать.
— Папа!? — врываюсь в палату и вижу его...
Отец лежал и немного прикрывал глаза.
— Доченька... — я села рядом, и папа взял мою руку. — Прости... Я виноват.
— Нет, что ты такое говоришь? Как ты? Что-нибудь принести?
— Дорогая, расслабься. Не надо бегать вокруг меня, я прошу. Ты не должна обслуживать меня, как служанка. Ты уже пришла ко мне, этого вполне достаточно, чтобы вызвать у меня счастье.
Поглаживая руку отца, я пыталась что-то найти в его взгляде. Вот только что? Просто он будто хотел сказать мне нечто важное, но боялся... И наконец, он набрался смелости.