Посоветовавшись, пришли к такому мнению: Ференцу надо переждать денька два-три в доме Таганцевых. Сюда принесут старую солдатскую шинель, косоворотку, галифе, ну и соответствующие документы. В армии Пепеляева чешских частей нет. Появление в прифронтовой полосе чешского офицера вызовет подозрение любого контрразведчика.
Потом ужинали. Варвара Лаврентьевна накрыла стол, как накрывала его в особо торжественных случаях. А Ростислав Леонидович повесил на лампу, над столом, одно из рекомендуемых книгой Молоховец «скромных меню»:
«1. Суп винзор из телячьих ножек с кореньями и пирожками.
2. Артишоки в масле.
3. Паштет из раков.
4. Пулярд с эстрагоном.
5. Мазурек из грецких орехов».
Любезно спрашивая: «Вам что положить на тарелку — пулярд или паштет?», — все смеялись и с аппетитом ели горячую картошку с селедкой и пшенную кашу. Ференц рассказывал интересные эпизоды из своей богатой приключениями жизни, изображая с мастерством профессионального артиста то полкового священника — фельдкурата Шнайдера, то жену командира полка баронессу Кадаи, то самого барона.
— Вам надо непременно записать эти забавные истории! — воскликнула Варвара Лаврентьевна.
— Обязательно! — ответил Ференц. — Когда мне будет семьдесят лет!
Ложась спать, Варвара Лаврентьевна спросила у мужа, заметил ли он что-либо особенное во время ужина. Ростислав Леонидович ответил, что если бы кто-нибудь раньше сказал, что он будет ужинать с подпольщиками-большевиками, он назвал бы такого человека сумасшедшим. А сегодня они сидели с ним за одним столом в собственном его доме и по приглашению собственной его жены!
— Я не шучу, а говорю серьезно: ты ничего не заметил?
— Ничего.
— А я заметила!
— Что же? — полюбопытствовал Ростислав Леонидович.
— Какими влюбленными глазами смотрели они друг на друга.
— Не понимаю. Кто на кого смотрел?
— Ася и Сергей. Как Ромео и Джульетта.
— А как же Вадим? По закону он муж! Он имеет на нее права.
— Разве наша дочь недвижимое имущество? Право распоряжаться собственной жизнью имеет, в первую очередь, она сама! А мы виноваты, что поторопились с этим браком… Что же касается Сергея, то на месте Аси я, не задумываясь, вышла бы за него замуж…
Ростислав Леонидович заснул, а Варвара Лаврентьевна еще долго думала о будущем дочери.
16
Вадим сперва был убежден: уход Аси — женский каприз, явление временное, за которым вскоре последует трогательное примирение. Но Ася не возвращалась. Тогда Вадим встревожился. Он несколько раз ждал Асю возле больницы, надеясь убедить ее вернуться. Увы, Вадим не знал, что Ася, избегая встречи, уходит после работы не через главную дверь, а запасным выходом. Убедившись, что дело серьезнее, чем он думал, Вадим потребовал, чтобы мать уговорила Таганцевых воздействовать на свою дочь. Мадам Соловова, обозвав сына неврастеником, категорически отказалась.
— Радуйся, что избавился от нее! Не хнычь, — сказала мадам Соловова. — Я давно раскусила ее. Сумасбродка! Она тебе не пара…
Вадим напомнил матери, как совсем недавно она расхваливала Асю. Мадам Соловова уничтожающе посмотрела на сына:
— Я не говорила такой чуши о твоей бывшей жене… У меня возникла блестящая идея. К генеральше Пепеляевой приехала племянница. Я все узнала. Ее фамилия Сабурова. Дочь сибирского золотопромышленника, единственная наследница. Блондинка, чуть-чуть близорука, поэтому пикантно щурит глаза. Знакомство беру на себя. Остальное зависит от твоего умения. Понял?
Вадим решительно отверг соблазнительную перспективу породниться с генералом Пепеляевым. Другой жены, кроме Аси, ему не надо. Он обожает Асю и жить без нее не может.
— Влюбленный дурак! — вздохнула мадам Соловова. — Упускаешь такую партию!
С уходом Аси жизнь Вадима свернула с гладкой, укатанной дороги и пошла трястись по ухабам и кочкам. Все не клеилось. Паровой молот портился все чаще и чаще. Дело с моделью замерло. Заметно охладел и господин Ольшванг. Раньше он рисовал заманчивые перспективы работы Вадима на одном из американских заводов фирмы «Сандэрс энд Родерс». Ныне об этом ни слова. Вадима вызвали к управляющему. Тот разговаривал холодно, даже не пригласил сесть.
— Назначая вас на место вашего тестя, мы возлагали на это большие надежды. Увы, я вынужден признаться: вы их не оправдали… Рабочих надо уметь держать в шорах. Подумайте обо всем этом, милейший! — И отпустил Вадима кивком головы.