Вадим растерялся. Когда к концу дня неожиданно позвонил Ольшванг и любезно пригласил прийти в гостиницу поужинать, — Вадим обрадовался. Ужинали не в ресторане, а в номере Ольшванга. Делая заказ, он спросил, что предпочитает Вадим — водку или вино. И хотя к водке Вадим был равнодушен и пил вообще редко, он вдруг попросил именно ее.
Ольшванг любил хорошо покушать и понимал толк в ресторанной премудрости. Ужин был обильным и вкусным, а тяжелые граненые рюмки не оставались пустыми.
Ольшванг заметил, что Вадим похудел и бледен. Здоров ли он? Неужели так действует разрыв с женой? И, со смаком обсасывая цыплячьи косточки, посоветовал к женщинам относиться презрительно, головы из-за них не терять.
— Не забывайте: Ева погубила Адама! С этого все началось.
Свои наставления Ольшванг закончил словами, поразившими Вадима схожестью с мнением матери:
— Дочь Таганцева вам не пара. Провинциалка! Вам нужна иная подруга.
Они встали из-за стола и сели на диван. Закурили сигары. От ароматного дыма и выпитой водки у Вадима приятно кружилась голова. Разоткровенничавшись, Вадим признался, что первую неделю после разрыва с Асей чувствовал себя прескверно и был готов на любые унижения, лишь бы она вернулась. Теперь он привыкает к холостяцкой жизни, и постепенно возвращается прежнее спокойствие.
— И к Таганцевым не ходите?
— Нет. С этим домом кончено все. Не верится, что еще недавно я был в нем своим человеком, а нынче… — Вадим грустно улыбнулся и достал из кармана ключ от французского замка, — осталось только это. Полученный на родственных правах ключ от входной двери. Его можно выбросить. Он не нужен!
— Не торопитесь. Еще может пригодиться…
— Вы шутите!
— Послушайте. Я вдвое старше вас и на правах старого друга вашего отца разговариваю откровенно. Вы человек, способный сделать в жизни гораздо больше. Но вам недостает решительности. Это ваша слабость.
— Вы ошибаетесь, Альберт Ричардович! Я могу быть решительным и жестоким.
— После нескольких рюмок водки, а? — Ольшванг хрипло засмеялся, но потом хлопнул Вадима по спине. — Я шучу…
— Вы меня мало знаете…
— При виде этого ключа родился один маленький план… Но, боюсь, у вас не хватит решимости.
— Говорите!
— Фирма «Сандэрс энд Родерс» не платит деньги даром — как говорят в России, за красивые глаза. То, что я выплачивал вам жалование, вызывало недоумение моих шефов, хотя заслуги вашего отца, казалось, оправдывали это. Но от меня последнее время требуют, чтобы вы доказали делом преданность фирме.
— Что надо сделать?
Ольшванг придвинулся вплотную к Вадиму и, навалившись на него грузным телом, зашептал, рисуя детали продуманной операции. От ее успешного исхода зависит, поедет ли Вадим в Америку или нет. И если поедет, то в самые ближайшие дни. Ради этого стоит рискнуть. Его ждет блестящее будущее. А здесь он всегда будет в зависимости от тупых начальников-бюрократов.
— Вы сказали, что можете быть решительным. Докажите! Честное слово, фирма «Сандэрс энд Родерс» оценит оказанную вами услугу. Ну, что же? По рукам!
Месяц назад, услышав такое грязное предложение, Вадим наверняка отказался бы. Но сейчас из страха, что если и Ольшванг откажется от него, то все пойдет прахом, Вадим, согласившись, ударил потной ладонью по ладони Ольшванга.
— Отлично! Прежде всего узнаем в больнице часы дежурства вашей супруги. Что касается Таганцева, то его я беру на себя. Действуйте абсолютно спокойно. Итак, смелее и Америка — ваша!
Предписание, полученное Таганцевым, — явиться в восемь часов вечера к начальнику контрразведки капитану Плешивцеву — всех встревожило. Почему капитан вспомнил о старом инженере? Что могло это значить?.. Было высказано множество различных предположений, но точного ответа никто, конечно, не нашел. Одно ясно — раз Плешивцев заинтересовался Ростиславом Леонидовичем, «квартирантам» лучше поменять местожительство и, когда стемнеет, перебраться в старую пылаевскую баньку.
Варвара Лаврентьевна держалась молодцом. Выйдя на крыльцо проводить Ростислава Леонидовича, она по просила: главное, не горячиться.
— А то наговоришь начальству бог знает что!
И на всякий случай несколько раз перекрестила.
Здоровье Бормотова с приближением весны снова ухудшилось, и он пока лег отдохнуть. Ференц, чтобы не было скучно товарищу, сидел вместе с ним.
Прежде чем уйти в больницу, Ася с Сергеем вышла на веранду. В саду после душной комнаты особенно чувствовался пряный аромат весеннего вечера. Сергей легко поднял Асю, посадил на перила и посмотрел в глаза. Они казались глубокими-глубокими, и где-то на дне то потухали, то вспыхивали искорки.