— Это правда, что тебя отправят вместе с Ференцем?
— Вопрос еще не решен комитетом.
— Но завтра ты не уедешь? — тревожно спросила Ася.
— Конечно, нет. — Сергей погладил ее щеку.
— А я боялась: тебя не увижу. Дежурю все сутки.
Сергей поцеловал Асю.
— Мне пора! — Ася ушла.
Темнело. Сергей вынул кисет, свернул козью ножку. Курил он не спеша, маленькими затяжками и думал, что обязательно, как закончится гражданская война, вновь поступит в институт. Как-то неловко: Ася уже с дипломом врача, а он недоучка. Сергей усмехнулся… Не в дипломе, конечно, дело. Ему все время казалось, что в проекте Таганцева допущена ошибка в расчете, поэтому и модель не получается. И все можно решить проще и эффективнее… Стал прикидывать на досуге. Пригодились расчеты, сделанные еще на фронте и сохранившиеся в тетради, спрятанной Асей.
Но закончить работу Сергей самостоятельно не мог. Как пошутил Таганцев: пороха не хватает, короче — знаний. Надо учиться!
Сергей вдруг обратил внимание, что из окна таганцевского кабинета падает на снег зеленый отсвет абажура настольной лампы.
Вернулся Ростислав Леонидович? Так скоро? Интересно, зачем его вызывал начальник разведки и о чем с ним разговаривал? Сергей, не докурив, отбросил самокрутку.
Вадим встретился с Ольшвангом возле заводской конторы. Ольшванг посмотрел на часы, висящие над входной дверью. Без четверти восемь.
— Таганцев в приемной Плещивцева. Ваша жена на дежурстве. Я сделал все. Теперь дело за вами! Ключ не забыли?
— Вот он. — Рука Вадима дрожала.
— Ну-ну, поспокойней. Я подожду на вокзале. Думаю, за час вы управитесь… Подождите! — Ольшванг задержал Вадима. — А если случайно появится мадам Таганцева?
— Объясню, что по поручению Ростислава Леонидовича пришел за нужными бумагами.
— Ступайте!
У капитана Плешивцева в этот день были свои планы. Он собрался вечером отдохнуть за карточным столом от служебных забот и еще раз испытать, дуется ли на него фортуна или сменила гнев на милость и он возвратит прошлый крупный проигрыш. Поэтому, когда днем он разговаривал с Ольшвангом, его удивило, почему именно только в восемь можно побеспокоить особу инженера Таганцева? А что случится, если он явится в контрразведку в любое другое время? Но господин Ольшванг настойчиво повторил, что вызов нужен точно в указанный час.
— Не пожалеете, капитан…
Капитан Плешивцев подумал, что карты не убегут, а ссориться с денежным человеком, вхожим к генералу Пепеляеву, невыгодно.
Едва часы в служебном кабинете капитана Плешивцева отсчитали восемь ударов, дежурный доложил: инженер Таганцев здесь.
…Вадим открыл ключом входную дверь. Быстро пройдя темный коридор, вошел в прихожую и настороженно прислушался. Тихо. Сердце билось так сильно, что казалось: этот тревожный стук слышен во всем доме. Немного успокоившись, Вадим прошел через гостиную в кабинет Таганцева. Зажег настольную лампу. На столе старые папки и тетради в клеенчатых переплетах. В одну вложены листы бумаги, исписанные знакомым почерком Ростислава Леонидовича. Вадим их быстро просмотрел. Конспективные записи! Несколько топографических зарисовок местности. Вот то, чего ждет от Вадима господин Ольшванг.
Вдруг скрипнула дверь. В кабинет кто-то вошел. «Варвара Лаврентьевна», — подумал Вадим и, быстро спрятав бумаги в карман пальто, обернулся. Перед ним стоял Сергей.
— Положите обратно то, что вы взяли! — повелительно сказал Сергей.
Вадим, схватив со стола тяжелое пресс-папье, замахнулся. Сергей перехватил его руку и крепко сжал. Пресс-папье упало на пол. Завязалась борьба. Вадим, изловчившись, пнул Сергея коленом в низ живота. Сергей выпустил Вадима. Тот рванулся к двери, но Сергей, превозмогая боль, догнал его. Борьба возобновилась. Не отпуская друг друга, они упали на пол. Вадим оказался сверху. Судорожно вцепившись пальцами в горло Сергея, он сдавил его.
Сергей задыхался. Вадим сжимал пальцы сильней и сильней.
— Вот тебе, красная сволочь!
С трудом освободив правую руку, Сергей из последних сил нанес Вадиму удар в подбородок. Вадим, охнув, потерял сознание и повалился на бок. Сергей вытащил из кармана Вадима бумаги, потом, взяв со стола папки, побежал в Асину комнату, где Ференц, ничего не подозревая, рассказывал Бормотову какой-то эпизод из своей жизни. Едва Бормотов и Ференц увидели Сергея, его исцарапанное лицо, как без слов поняли — нельзя терять ни минуты!