— Алексеич! — крикнула Ася Ляхину, внимательно наблюдавшему всю эту сцену. — Скорей! Солдаты!!
Вадим выпустил Асину руку. Ляхин, отшвырнув доску, побежал предупредить товарищей. Ася стала торопливо собирать рассыпавшиеся листовки.
— Ну, что стоишь смотришь? — зло сказала Ася. — Помоги!
Вадим машинально, не понимая, зачем, собственно, он это делает, нагнулся, собирая листовки.
— Не могу поверить! Ты разносишь это… Ты?
Ася резко выпрямилась, с ненавистью посмотрела на Вадима.
— Да. Я храню большевистские листовки. Донеси!
Вадим вздрогнул, как от удара, но ничего не сказал. Едва они успели спрятать в коробку последнюю листовку и, положив сверху шляпку, закрыть крышку, — на улице показались солдаты. Они спешили… Впереди, рядом с офицером, запыхавшись, семенил Пятишин.
— Тута, ваше благородие! — угодливо прохрипел он, трусливо оглянувшись и проверив, не заметил ли кто из заводских, как он привел отряд к дому Пылаевых. Убедившись, что, кроме инженера Соловова и его жены, никого нет, успокоился и спросил офицера, можно ли ему уйти.
— Без меня управитесь…
Поручик Ландышев кивнул головой, и Пятишин с неожиданной резвостью побежал обратно.
Офицер приказал солдатам арестовать всех находящихся в доме и произвести самый тщательный обыск.
— Не только в доме, но и в сараях, погребах! Всюду!
Ася понимала: надо уходить. И чем скорей, тем лучше. Но имела ли она право это сделать, когда неизвестна судьба товарищей? Успел Ляхин их предупредить или нет?
— Вторичная встреча с вашей очаровательной супругой! Уверен, вы не ревнивец! — Ландышев фамильярно обнял Вадима. — А судя по этому, — поручик похлопал по шляпной коробке, которую Вадим держал, прижимая к груди, — покорный слуга!
Вадим посмотрел на Асю. Она улыбалась. Быстро же она научилась такому притворству, такому хладнокровию, выдержке! О! Нетрудно догадаться, кто ее учит притворству.
— Вы угадали! Мой муж — идеал всех мужей! — весело сказала Ася. — Разве не правда, Вадик?
Вадик! Он не ослышался? Еще ни разу она не называла его ласкательным именем. Всегда только Вадим… Вадим… И вдруг — Вадик.
— Да. Любая просьба жены для меня закон, — медленно ответил Вадим и не узнал собственного голоса. Это говорил чужой человек и где-то далеко, далеко.
Распахнулась калитка. Первым на улицу вышел усатый унтер-офицер, потом Варвара, а уж за ней солдаты. Ландышев изменился в лице:
— Ременчук! Где остальные?!
— Ваше благородие! — откозыряв, рявкнул Ременчук. — Кроме бабы, никого не обнаружили.
Поручик, не обращая внимания на Асю, громко выругался.
— Ваше благородие, в бане на огороде табаком пахнет и на столе окурки. А на полке́ постель…
Офицер подскочил к Варваре:
— Сынок жил! А?
Варвара молчала.
— Где он? Кто предупредил? — взвизгивал поручик.
Варвара смотрела прямо перед собой, полная достоинства, не замечая ни побагровевшего лица офицера, ни его яростных глаз, не слыша его крика. Только пальцы судорожно сжали концы теплого платка, наброшенного на голову.
— Не хочешь разговаривать?.. — Ландышев замахнулся кулаком.
— Поручик! — крикнула Ася, бросаясь вперед. — Вы на улице!
Офицер опустил руку.
— Мерси, мадам. — Ландышев щелкнул каблуками, — Вы правы. С этой красной ведьмой продолжим разговор в другом месте! Язычок развяжем.
— Ременчук, отправить арестованную в город под конвоем. Остальные к поезду — шагом-арш! До свидания, господин Соловов! — офицер небрежно приложил два пальца к лакированному козырьку фуражки и, повернувшись к Асе, прошептал: — Завтра. Жду!
17
Армия Колчака двигалась к Волге. Положение осложнялось. К большому контрнаступлению красные войска еще не были готовы. Надо было остановить продвижение белых, помешать им захватить важнейшие волжские переправы, тем самым вырвав у них инициативу.
Для выполнения такой широкой операции вооруженные силы Восточного фронта были разделены на две группы — южную, возглавляемую Михаилом Васильевичем Фрунзе, и северную, во главе с Шориным.
Фрунзе, до этого командовавший Четвертой армией, видел не только успехи противника. Он учел, что линия наступления колчаковцев все более и более растягивалась. И вот, после бессонных ночей, пришло решение: ударить по растянувшемуся левому флангу белых из района Бузулука. Фрунзе понимал — успех смелого плана зависит от быстрых, решительных действий. Вместе с членами Реввоенсовета южной группы Куйбышевым и Новицким Фрунзе приступил к практической разработке операции.