Дорогу в факторию олени нашли каким-то чудом, поднялись на высокий берег. В фактории почему-то все растерялись среди домиков. Мои олени промчались по переулку и оказались в кустах, запутали постромки. Развернув и распутав упряжку, повёл её в поводу к домикам. Остановился у первого дома и решил зайти в дом обогреться. Зайдя в дом, я поздоровался и попросил чаю.
Квартира была чистая, опрятная. Стены побелены. Хозяйка-эвенка, молодая, лет тридцати, опрятно одетая, приветливо встретила меня, достала из русской печи чайник и налила кружку горячего, хорошо заваренного чаю с молоком. Нарезала белого хлеба, поставила сахар, мясо.
Я тем временем разделся и сел за стол не умываясь. Не мог. В комнате жарко топилась печка, было так тепло и уютно, что лучше и не надо. Я взялся за еду, но меня быстро разморило, потянуло спать. Но я пересилил себя и попросил еще кружку чаю. Хозяева сидят и молча смотрят на меня, после второй кружки начал приходить в себя, заговорил. Спрашиваю: «Кто здесь живёт?».
— Председатель колхоза, — ответила хозяйка.
— Вот-так да! — подумал я, — попал к самому начальнику.
И тут зашел Иванников.
— О, ты уже пьешь чай, Галактионыч, а я пропутался в посёлке. Кое-как нашел кочсовет, тебя потерял, замёрз.
Председатель усадил и его перекусить с дороги.
Оказалось, что мы в фактории прокрутились почти час и время было уже 11 часов вечера.
Подкрепившись, мы с Иванниковым пошли в магазин, закупили свежего хлеба — белого, сушек-баранок, сахару, конфет, масла и сгущённого молока.
На квартире хотели было продолжить ужин вместе с хозяевами, но усталость склонила нас ко сну, и мы развернули спальники.
Утро 24 декабря для нас было, как в раю. В спальнике жарко. Вышли с Яшей на улицу, а там морозище — не продохнешь. Туман плотно окутывал посёлок. Замерили термометром-пращом температуру и оказалось -61 градус. Сходили насчёт оленей, но для нас в колхозе близко оленей не оказалось, пообещали на 25-е число.
Дома же хозяйка нажарила нам на завтрак громадную сковородку оленьего мяса. После завтрака пошли к своим девчатам. Они тоже уже позавтракали.
Этот перегон до станка должен быть километров сорок. Следы нарт быстро заносило снегом. Ехали долго. Наступил день 27 декабря, серый, морозный. Даль какая-то призрачная, белесая, и наш караван казался каким-то затерянным в этой безмолвной, снежной пустыне.
Не успели порадоваться свету, как снова всё окутала ночная мгла. Ехать надоело. Часто бежим пешком, греемся. На остановках прыгаем. Где станок — не известно. Вдруг олени резко повернули к берегу, у леса остановились.
Отпрягли грузовые нарты и двинулись дальше. Дорога в лесу торная, тишина. Ветер не залетает сюда. Километра через два подъехали к чуму. Нас встретил собачий лай. Из дымохода чума валил дым. Все обрадовались. Значит, сейчас прямо в тепло. Для нас это счастье.
Вот она, плата за трудности. Как всё-таки мало надо человеку в экстремальных условиях. И все заботы отпадают. Теперь скорее кружку чаю.
Каждый распряг своих оленей и отпустил их. Станочницей оказалась женщина средних лет с двумя детьми. Один годовалый, второй годика в три. Хозяйка оживилась гостям, ребятишки смотрят на нас с изумлением. Ну и первым делом, конечно, чай. Горячий, крепко заваренный. А мы нарубили мёрзлого хлеба и сырого мяса. После чаепития сварили суп с мясом с макаронами. Спали в спальниках, не раздеваясь, часов до 11, но проснулись — ещё было темно, светало. Все замерзли. «Как же дети-то спят?» — подумал я. Но они укутаны были в богатые шкуры, не мёрзли. А печка от мороза побелела. Быстро её растопили, приготовили завтрак, покушали. Стало совсем светло. Мы с Иванниковым занялись заготовкой дров, проводники ушли за оленями. Вернулись в темноте без оленей.
28 декабря с трудом были пойманы олени и выехали только ночью с одним проводником Володей, который говорил, что дальше этого станка он не ездил. Этот прогон был километров на 75 до фактории Виви и для нас он оказался трагическим. Николай (старший проводник) остался, дальше не поехал.
По таёжной дороге олени пошли хорошо, а вот по реке и мороз с позёмкой дал себя знать, и потеря дороги. Олени начали кружить, падать в снег, начались былые мучения. Проводник Володя не выдержал этого и предложил нам ехать обратно. Начал доказывать, что Николай — опытный проводник, что у него старые олени и что он поведёт успешнее. Ну и повернули назад.