Впрочем, как все риторические вопросы, этот тоже мог подождать с ответом. Организм настоятельно требовал пищи, сигнализируя об этом самым однозначным способом. И плюнув на все правила приличия, я поспешила отдать должное содержимому своей тарелки, не дожидаясь, пока присутствующие присоединятся ко мне.
Присутствующие же с умиленными улыбками наблюдали за мной. Не спеша расселись, с церемонными экивоками определились, кому наливать. Победил Киран, как единственный мужчина в нашем курятнике.
Налили, чокнулись.
У каждого на морде написана разная степень задумчивости, в зависимости от понимания ситуации. Точнее у Кассандры - вообще никаких дум, кроме жажды активной деятельности по обольщению одного отдельно взятого демона. У меня - тоже не густо. А вот двое оставшихся собутыльников радовали глаз глубокой и основательной погруженностью в размышления.
- Благодарю тебя, - вдруг произнес ночной, обращаясь к моей наставнице.
- За что? - неподдельно удивилась Туся, отнимая бокал от губ и ожидающе глядя на демона.
- За то, что узнала и привела ко мне моего сына. Я не знал о его существовании и ничем не мог помочь. А если бы узнал Азаир - не сносить бы мальчику головы. - Киран говорил совершенно серьезно, чуть грустно, без тени былой иронии в голосе.
- Он знает, - перебила его наставница, - и это он сообщил Маркусу, кто его отец.
- Знает? - Буре эмоций, оживившей совершенный камень лица, можно было лишь удивиться, - И не убил его?
- Нет, как видишь, - тон Туси был издевательски спокоен, - лишь назначил моим телохранителем.
- Что почти одно и то же, - съязвила я, протягивая стакан, - Наливайте!
После очередного чока я решила, что могу прояснить некоторые, не дающие мне покоя моменты.
- Когда ты узнал, что Маркус - твой сын? - на 'ты' я перешла самым естественным образом, даже не заметив этого.
- Увы, слишком поздно. - Киран вновь выглядел отстраненным и задумчивым, и… чуть виноватым, - лишь когда его кровь смешалась с моей.
Описание этой сцены я помнила. Маркус, принявший на себя первый удар катара, предназначавшийся моей подруге, ее контратака и… в результате то, что мы сейчас имеем: два тяжелораненых, доверительно беседующих о том, как они друг друга едва не убили.
- А в крепости я вновь ощутил его присутствие. Это ведь он разрушил Северную башню?
- Он, - кивнула Туся, - способный мальчик. Почему де'Харн тебе ничего не сказал? Ведь он сразу понял, кто такой Маркус.
- Де'Харн был моим единственным реальным преемником. До его появления.
- Все как всегда, - философски резюмировала Кася. Она на время оставила свои попытки соблазнить Ночного, очевидно, поняв, что пока животрепещущая беседа не закончится, на его внимание рассчитывать ей не приходится.
- В любом случае, сегодня удачный день. Я обрел сына и нашел вас, - взгляд Кирана утратил задумчивость, вновь зажигаясь нездоровым энтузиазмом.
- Ну, с этим можно поспорить, - съязвила я, подавляя очнувшуюся тревогу, - Маркус от вашего родства, знаешь ли, не в восторге. Как и мы - от этой встречи.
- Зато я безмерно рад, - показал клыки предводитель местного демонства, - теперь у меня есть наследник и три ведьмы.
- Ну, насчет 'Есть' ты явно преувеличил, - от вновь проснувшегося страха я оскалилась не хуже него, - ты нас поймай вначале.
- Непременно, моя леди. И очень скоро. Разве я могу позволить себе заставлять вас ждать? - многообещающе улыбнувшись, он вновь завладел моей рукой, провоцируя, скользнул губами до запястья. Хам! Я выдернула ладонь из нежного, но властного захвата и вцепилась в вилку, как в последнюю надежду. А что? Ежели ее грамотно использовать…
Туся поспешила прервать наше милое общение и вкрадчиво поинтересовалась, уводя разговор от нежелательной темы.
- Зачем тебе три ведьмы? И почему именно мы?
- Не просто ведьмы, а три Дара - Жизнь, Кровь и Прорицание. Это величайшая редкость среди людей. Прорицание еще встречается, а два других Дара - практически никогда. Вы уже слышали о пророчестве?
Мы молча кивнули. Уж очень хотелось услышать интерпретацию этого шедевра местной словесности в исполнении противостоящей стороны. Увы. Демон сразу перешел к изложению своего взгляда на способ его осуществления.
- Я объединю вас собой, своей кровью и исполню пророчество. - Застарелая боль и ярость, отчаянье и надежда бешеным вихрем рвались за оковы самообладания. Их еще нельзя было увидеть на непроницаемо решительном лице, но невозможно было не почувствовать.
- А ты уверен, что его результат тебе понравится? - от непроизвольного страха, вызванного его притязаниями, я начала грубить, - И ты сможешь сохранить власть?
- Мне понравится результат, - категорично отрезал Киран, но безупречные губы дрогнули в горькой усмешке, а ресницы опустились, пряча выражение глаз, - особенно если условием его достижения является общество таких милых дам, - резкость сменилась мягкой иронией, достаточно отстраненной, чтобы вызвать сомнения в ее объекте. На мгновение мне показалось, что он иронизирует над самим собой.
- Оно уже исполняется, - возразила Туся, стоически пропустив последнюю реплику мимо ушей, - разве ты не видишь?
- Да, исполняется, - дикая смесь боли и радости плескалась в голосе. - Двести лет я ждал этого, и сейчас никому не позволю помешать.
Странно… не может же он не понимать, что исполнение пророчества будет означать конец клана Ночных, как государства. И власть он сохранить не сможет. Хорошо, если отправится только в изгнание, а не прямиком на плаху, или куда тут у них отправляют государственных преступников. Или его самонадеянность простирается до уверенности, что он объединит оба клана под своей рукой, свергнув Азаира? Непохоже. Не предвкушение торжества, а готовность к самопожертвованию звучит в каждом его слове.
Так почему же он так стремится к этому?
Лубочный портрет записного злодея плыл, обретая объем и несвойственные ему ранее краски. Множество нюансов поведения Кирана, его реакций, слов и взглядов заставляли по-другому взглянуть на это легендарное (одиозное) воплощение Зла. Именно такие мелочи бесконечно трудно, почти невозможно сыграть. И именно они приподнимают маску Большой Роли на лице актера…
Конечно, ощущения к делу, как говорится, не пришьешь, но они давали мне достаточно оснований усомниться в степени соответствия портрета оригиналу. Но не добавляли желания разбираться в этом лично. Откровенно говоря, я предпочла бы размышлять об этих нестыковках в уютной безопасности герцогских покоев, нежели на территории Ночных, в непосредственной близости от их предводителя. Какие бы тайны он не прятал в потемках своей души, его цели и методы их достижения ничего, кроме крупных неприятностей, нам с подругой не сулили.
К счастью, на этом обсуждение столь болезненной темы, как пророчества и способы их выполнения, было решительно прервано Кассандрой, очевидно решившей, что наступивший вечер делает актуальными совсем другие вопросы.
После двусмысленного тоста за ночь, покрывалом тьмы скрывающей противоречия дня, Кася на минуту скрылась в своей 'спальне' и вышла оттуда с небольшим барабаном, напоминающим мяч для рэгби со срезанными верхушками.
- Потанцуем? - она задорно подмигнула, усаживаясь поудобнее на подушки, - только, чур, играем по очереди!
Киран, с интересом наблюдавший на этими маневрами, неожиданно наклонился к ней и забрал инструмент:
- Я не могу еще танцевать, но позвольте мне сыграть для вас, леди.
Длинные сильные пальцы пробежались по туго натянутой коже, вызвав к жизни первую горсть низких рокочущих нот. Пауза. Резкий двойной удар, как биение сердца. Опять пауза, удар. Пауза. Томительная, почти болезненная… и неудержимый ритм стремительной спиралью заполнил пространство, заставляя каждую клеточку тела стремиться попасть в такт. Ему просто невозможно было сопротивляться.
Тсерва вскочила первой, легко скользнула на середину шатра, отдаваясь во власть бешеных нот. Языком пламени стала она - то грозящим сжечь дотла, то манящим, обещающим тепло и свет. Свет в ночи… Сейчас она танцевала только для него, для мужчины, которого желала. Не воительница, не королева, а просто женщина.