— Это же хорошо. Может быть, если сумеешь освободиться от боли и страха, избавишься и от приступов…
— Да я не сошел с ума, Костоправ! Не сам же я все это проделываю…
— А возвращаться ему с каждым разом все тяжелее, — заметил Гоблин. — Сегодня он уже не выкарабкался бы без нашей помощи.
Теперь уж я только крякнул. Значит, я могу застрять в постоянно возвращающейся точке надира моей жизни?
Впрочем, Гоблин и не догадывался о самом худшем. Я еще не вернулся. Они вытащили меня из бездны вчерашнего, но я еще не был здесь, с ними. Все происходящее сейчас тоже было моим прошлым, только на сей раз я сознавал, где нахожусь. И знал, какие напасти готовит мне будущее.
— На что это было похоже?
Гоблин, как обычно, пристально смотрел мне в лицо. Будто какое-нибудь подрагиванье века могло послужить подсказкой, необходимой для моего спасения. Ворчун прислонился к стене, вполне удовлетворенный тем, что я заговорил.
— Так же, как и всегда. Только не так болезненно. Хотя на этот раз поначалу я был не совсем я. Вот в чем разница. Я был просто точкой, наподобие бестелесного голоса проводника, рассказывающего какому-то безликому пришельцу, что тот видит вокруг.
— Пришельцу тоже бестелесному? — спросил Костоправ.
Это его заинтересовало.
— Нет, там определенно кто-то был. Человек как человек, только без лица.
Гоблин с Костоправом встревоженно переглянулись. Масло и Ведьмака на этот раз не было.
— Какого пола? — спросил Костоправ.
— Не разобрал. Хотя то не был Безликий. Вообще, в прошлом никто из нас с ним не встречался. Должно быть, он — просто из моей головы. Наверное, мне пришлось разделиться, чтобы легче переносить такие гигантские вспышки боли…
Гоблин недоверчиво покачал головой.
— Это не ты, Мурген. Все это проделывает кто-то — или что-то — помимо тебя. Кроме «кто?», надо бы попять, зачем и почему именно с тобой. Ты не уловил никаких намеков? Как все происходило? Попробуй рассказать поподробнее. Мельчайшая деталь может послужить зацепкой.
— Когда все началось, я был полностью разъят. А затем снова стал Мургеном, переживающим все заново, пытающимся все происходящее занести в Анналы и вовсе ничего не знающим о будущем. Помнишь, как ты сам, мальчишкой, ходил купаться? Помнишь, как это — кто-нибудь заныривает за спину, чтобы тебя макнуть? Выпрыгивает из воды повыше, рукой упирается в твою макушку, а после всем весом тебя притапливает? А ты, если дело происходит на глубине, вместо того, чтобы прямо идти вниз, изгибаешься под водой и ложишься на живот? Вот так же точно и здесь. Только вот на живот-то я переворачиваюсь, а выплыть наверх не выходит. Я забываю, что все это проделывал уже множество раз, и всякий раз — точно так же. Может, вспомни я хоть раз будущее, попытался бы изменить ход вещей, или по крайней мере сделать еще копии с моих книг, дабы они…
— Что? — Костоправ навострил уши. Стоит помянуть Анналы — и все его внимание в полном твоем распоряжении. — О чем это ты?
Сообразил ли он, что я помню будущее? Ведь в настоящий момент мои тома Анналов еще целы…
Волна страха и боли захлестнула меня с головой. За страхом и болью последовало отчаянье — оттого, что, несмотря на все прыжки в прошлое и визиты в настоящее, я не могу предотвратить то, что произойдет. Никакая сила воли не способна отвернуть в сторону реку, несущую нас в бездны ужаса.
На несколько секунд я утратил дар речи — столь многое хотел сказать. Затем, хоть и не впрямую, сумел облечь мысли в слова:
— Ты имеешь в виду Роковой перелесок, так?
Я хорошо помнил этот вечер. Достаточно часто проезжал здесь, чтоб успеть изучить дорогу. Ландшафт, правда, каждый раз слегка варьировался, но далее время вновь превращалось во все ту же неумолимую реку…
— Перелесок? — удивленно переспросил Костоправ.
— Тебе нужно, чтобы я повел Отряд к Роковому перелеску, верно? Сейчас — пора какого-то Обманного празднества. Ты полагаешь, что именно здесь может появиться Нарайан Сингх, самое время изловить его — или кого-нибудь, знающего, где тот прячет своих отпрысков. Хуже всего — твоя уверенность в том, что мы можем убить их побольше и потрепать, как никогда еще не трепали.
В решимости извести Обманников Костоправ был неумолим. Неумолимее даже, чем Госпожа, а ведь из них двоих сильнее была оскорблена она. Когда-то, давным-давно, он захотел взять на себя миссию замкнуть кольцо истории Отряда. Он хотел быть тем капитаном, который приведет роту назад, в Хатовар. Однако весь этот кошмар отодвинул его мечту на второй план. И, пока раскручивается паутинно-тонкая нить ужаса, боли, жестокости и отмщения, Хатовар останется лишь поводом, но не пунктом назначения.