Это было солнечным зайцем, отраженным чем-то железным в холмах. Зайчик тут же мелькнул снова. Очевидно, меж холмов, не слишком-то скрываясь, двигались люди.
Тенекрутовым солдатам не было нужды красться. Я сказал Гоблину:
— Передай всем: с заката — полная боевая готовность.
Дядюшка Дой сощурился, глядя на холмы:
— Глаза твои хороши, Каменный Солдат.
— Знаешь что, настырный? Меня куда как лучше звать просто Мургеном.
Коренастый человек слегка улыбнулся:
— Как пожелаешь, Мурген. Я пришел от имени глашатая. Он просил передать тебе: наступают суровые времена. Просил приготовиться умом и сердцем.
— Суровые времена?
— Кончилась лафа, — захохотал Одноглазый. — Пришло время платить за то, что валяли дурака да жир нагуливали, пока райские гурии порхали вокруг.
— Когда снова замыслишь малость нажиться, вспомни об этом.
— Чего?
— Деньгами сыт не будешь.
— Вечно ты все настроение испортишь…
— Уж таков я есть. Скажи Сопатому: пусть сбегает в цитадель и скажет Зиндабу, что южане что-то замышляют.
Лишь с Зиндабом я мог говорить, не нажимая и не преодолевая желания взять его за глотку. И Могаба не сможет попенять, что его не информировали.
Что-то будет, если Тенекрут просто возьмет да уйдет, оставив нас самих разбираться друг с другом?
По-моему, с его стороны это было бы умнее всего.
45
Сопатый едва смог подняться наверх, а после еще пять минут сипел и отхаркивался, прежде чем смог говорить. Старикашка по возрасту никак не годился в солдаты. И так уже внуков, похоже, пережил. Однако, подобно всем нам, кроме Отряда, у него не было ничего. И умрет он под нашим знаменем с черепом. То есть под тем, что теперь заменяет нам знамя.
Сопатый у нас — явление аномальное. Обычно жизнь наемника тяжела и кратка; боль и страх лишь изредка перемежаются случайными и мимолетными удачами. Свихнулся бы от такой жизни, кабы не нерушимое товарищество. И в ротах, и в шайках помельче… Но то не Черный Отряд.
И Костоправ, и я положили уйму сил на поддержание нашего братства. Пожалуй, снова пришла нора возродить обычай Ворчуна — читать Анналы вслух, чтобы люди помнили: они — часть сообщества, что долговечнее многих королевств.
— Сопатый, ты уж лучше вздремни пару часиков.
Он покачал головой. Старик наш, пока может, делает все, на что способен.
— Лейтенант паров… Зиндаб… шлет приветствия… и просит… ночью… быть настороже.
— Зачем, не говорил?
— Он вроде как… намекал… что Могаба… может… как стемнеет… решиться на… большие дела.
Могаба всегда замышляет большие дела. Дал бы Тенекрут ему возможность их начать наконец. Один-единственный слишком крупный рейд в неудачный момент — и Могаба лично узнает, отчего Тенекрута называют Хозяином Теней.
Сопатый сказал что-то на своем родном языке — Одноглазый его понимал. По тону — похоже на вопрос. Одноглазый в ответ издал несколько щелкающих звуков. Я решил, что старикан спрашивал, можно ли говорить в открытую при нюень бао. А Одноглазый заверил, что все в порядке.
— Зиндаб… — заговорил Сопатый, — велел вам… ребята… передать: слухи о… большой битве… наверное… правда.
— Ребята, мы перед Зиндабом в долгу, — сказал я. — Сдается мне, он хочет нам сказать, что больше безоговорочно не поддерживает Могабу.
Тай Дэй с дядюшкой Доем впитывали нашу беседу, словно губки.
Напряжение нарастало часами. Без всяких видимых причин у нас возникло чувство, что эта ночь станет переломной. Ребята в основном беспокоились, ожидая от Могабы новых подлостей. Со стороны Тенекрута мы не ждали неприятностей в ближайшее время.
Я не спускал глаз с холмов.
— Вот оно! — рявкнул вдруг Одноглазый.
Его обуревали те же предчувствия, что и меня.
Среди холмов вспыхнуло багряное зарево, и молнии с треском ударили в землю вкруг причудливого всадника.
— Снова вернулась, — сказал кто-то. — А где ж другой?
Вдоводела поблизости видно не было.
Равнину охватила паника. Призрак застал разбросанные по равнине секреты тенеземцев врасплох. Заорали, отдавая приказы, сержанты, во все стороны понеслись гонцы. Солдаты суетились, сталкиваясь друг с другом.
— Вон он! — крикнул Бадья.
— Кто?
— Вдоводел! — Он показал рукой. — Старик наш!
Фигура Вдоводела, сиявшая среди холмов, казалась больше самой жизни.
Гоблин, появившийся неизвестно откуда, вцепился в мое плечо.
— Гляди!
Он показал в сторону главного лагеря тенеземцев. Самого лагеря нам видно не было, но примерно над ним в воздухе возникло бледное сияние, разгоравшееся ярче и ярче.