— Всё что угодно, шеф…
— Не перебивай! И не имей такой привычки. Ты не мог проспать в машине налёт на вас с Егором. Проснулся бы! Ведь так — не спал?
— Честное слово, шеф: не помню — хоть убейте!
— А это мысль, — неожиданно перекосилась физиономия у начальника. Он проявил сноровку несвойственную для его возраста, завалив на пол новобранца. Тот ощутил прикосновения дула к виску, и даже услышал, как старик взвёл пистолет в боевое положение, изготовившись к стрельбе. — Я убью тебя, а затем вложу оружие в руку! Понял, к чему клоню, а речь веду? Если уяснил — отвечай коротко по существу! Ну…
— Угу-у-у… — загудел Усольцев.
Грянул выстрел. Павел оглох на одно ухо. Пуля разминулась с его головой, шмякнувшись в бетонный пол, и ушла рикошетом в сторону стены.
— Вспоминай! — на раз прочистил ему мозги старик.
Провала, как и не бывало.
— Вспомнил! — возопил Усольцев. — Я вспомнил!..
— Молодец, сынок! Говори, — поспешно отнял от него пистолет Фетисов — от греха подальше, а то руки чесались, да и тряслись, если не сказать больше. — Что было с вами потом, как ты очнулся ото сна?
— Нас с Егором связали и пытали…
— Кто?
— Какая-то баба в обличие фантастической амазонки?
— Чё — голая? Кутить подались в бордель, писюки?
— Хм, если бы, а то грозила нам оружием, произведя ядерный взрыв в миниатюре!
— Дальше что?
— Дальше — больше! Егор стремился вступить с ней в контакт…
— А ты?
— А чё я — и ни при делах! Это он затеял охоту на неё, а попались мы оба!
— И…
— Всё…
— Как — всё?
— Я отрубился…
— А Егор?
— …Вперёд него.
— Чёрт! Проклятье! Как так? Почему она вырубила тебя вперёд него?
— Видимо опасалась чего-то — наверное, меня?
— Тебя — не смеши! Неужели Егор договорился…
— Похоже на то…
— …с ней, а не до того, чего подумал! Не дай Бог конечно!
Павел замолчал. Старик больше не стал его пытать.
— Отдыхай — на сегодня ты свободен — считай: отработал! Иди…
Едва тот покинул его, старик связался с капитаном, наказав следить за Усольцевым неотступно день и ночь.
— Пока не найдётся Фомин!..
Запись N4 — ГАСТАРБАЙТЕРЫ —
"Говорят лучше один раз увидеть,
а как с этим потом жить никто не объяснил!"
(из следственного протокола допроса: как вы стали маньяком?)
Эшелон продолжало трясти на железнодорожном полотне. Эшелонированный состав двигался неспешно. Машинисты понимали: не дрова везут, а очень и очень опасный груз, сбрасывали скорость на опасных участках пути, где порой приходилось резко поворачивать едва ли не под прямым углом. Да и военные у бронетехники и не всегда в закрытом контейнере больше подобном на оборудованные доты изнутри, а чаще на открытой платформе, держались при хождении за натянутые канаты и тросы. Чуть сильнее тряхни, и какими профессионалами не были военные люди из охраны при ядерном оружии — жди беды.
Об этом мало кто задумывался из состава офицеров, а бойцы при них попроще и вовсе казалось, бездельничали, неся вахту попеременно, частенько сменяя друг друга, иначе недолго сойти с ума от однообразной тряски и стука колёс по шпалам, что продолжали гудеть и греметь в такт монотонному лязгу со скрежетом.
Даже опытные бойцы Азаровского начинали скрипеть зубами, точно их как шелудивок одолевали глисты.
Укачивало нещадно. Перегон по железнодорожному пути был хуже, чем поездка колонной на броне.
— Скоро уже будем на родине, — отреагировал майор на своих подопечных, сверяясь по навигатору с проложенным маршрутом, и любое отклонение фиксировалось тут же. В такие моменты он становился сам не свой. Но обходилось. Неточности с погрешностями для вбитой информации в электронную карту обычное дело — головотяпство военных топографов, а возможно, что, скорее всего, исключать не стоит и гражданских лиц привлечённых с данной целью. Либо просто данные устарели, не поспевая за ходом времени и изменениями. Менялись железнодорожные пути, а соответственно и ветки.
Напряжение росло. Приходилось постоянно связываться со штабным вагоном посредством радиосвязи для прояснения ситуации. Одна ложная тревога следовала за иной. И в какой-то момент убаюкала внимание охраны.
Железо порой не выдерживало, а люди и подавно не металл, хотя многие закалены и прошли школу выживания, но мирная жизнь порой играла злую шутку и расхолаживала. Всё-таки не в зоне боевых действий, и риск минимален. Ни один кретин не станет пытаться ограбить военный эшелон посреди ночи да ещё на ходу.