Сурт сквозь влажные глаза увидел быстро приближающиеся силуэты, и тут Дурман Чистилища вновь напал. Внутренний мир юного бойца содрогнулся, а ноги предательски подкосились. Мальчишка, падая на песок, отпустил посох и схватился за гудящую голову, которую разрывало от леденящей душу какофонии. И это спасло его от просвистевшего чёрного сая, что летел точно в лоб.
— Везунчик! — фыркнула белокурая нага и, резко повернувшись, отбила атаку Кирхана.
— Саи⁈ — удивилась убийца и отбила очередной выпад.
— А ты в моём вкусе, — облизнулась нага, и двое снова скрестили саи. — Давай развлечёмся, как выйдем!
— Прости, — высвободил Кирхан один клинок и направил противнице в живот, — ты не в моём…
Парень застыл, утопая в кровавых глазах, и нага впилась клыками в его горло.
— Нет! — вскрикнула Айран, проливая слёзы, и чуть было не сиганула вниз, на пылающий купол, но Таиль дёрнул сестру назад и прижал к себе так, чтобы она ничего не видела. Тараша на миг скосила на парочку взгляд, но ничего не сказала.
Тем временем иссушенный наг приблизился к уже потерявшему сознание Сурту и атаковал, но не успел он мальца коснуться, как его руку отбил огненный кнут, а следом в живот прилетел мощный удар кулаком.
— Неплохо, — протянул исхудавший полузмей, что повис на руке Варха, а затем ловко и быстро опутал своим телом туловище противника, связав руки по швам. Он замахнулся когтистой ладонью и заорал: огненный хлыст, что опутал руку, обжигал его кожу.
Джарх дёрнул на себя, и заключённый рухнул спиной на песок. Варх тут же схватил сухого за хвост, кинул нага в сторону и ринулся следом.
— Кирхан, — повернувшись, вскрикнул Джарх и, размахивая хлыстом, понёсся на нагу, что присосалась к его брату.
Белокурая, ощутив опасность, с неохотой отлипла от шеи и мужского достоинства и рывком в сторону уклонилась от пылающего огнём хлыста.
— Такой страстный, — слизнула голубую кровь с губ нага и с хитрым прищуром оголила ключицы. — Может, ты со мной развлечёшься, когда выйдем? Я так истосковалась по мужскому телу…
Дажрх скосил взгляд на Кирхана, чья грудь всё ещё вздымалась, и, облегчённо выдохнув, хмыкнул:
— Откажусь, Шурихимэ. Жизнь дороже.
— О-о… Знаешь меня? — прикусив палец, кокетливо улыбнулась нага, а её щёки покрылись румянцем.
— История о потаскухе-убийце всё ещё гуляет по тёмным проулкам города, — ухмыльнулся Джарх и приготовился к бою.
— Прошла минута! — огласила Тараша, и одноглазый с белокурой бросились друг на друга.
— Ха, видали! Даже минуты не протянул, как и говорил! — бахвалился местный «предсказатель».
— Дубина, присмотрись! Он живой ещё!
— А-а-а⁈ И правда дышит…
— А оказалось не так скучно! Глядите, как огненная бестия лютует! — обратил внимание остальных сокамерник. — За минуту уже четверых положила! Может, она тут на самом деле «Король», а не тот молокосос⁈
Так же подумали и трое, что вскоре после истечения минуты прикончили своих противников, и подключились к битве со змеем, который только и делал, что без устали размахивал хвостом да изрыгал пламя.
— Как же ему везёт… — пробормотал Сурхан, разжимая ладонь.
— Вот уж вряд ли… — грузно протянул Сокрит. — Если дух Сурта поработит дурман Чистилища, то от мальца останется только тело, жаждущее крови. Его душа будет пожрана.
— Ну так вмешайтесь! — сорвался Сурхан. — Разве Верховная не просила вас вмешаться⁈
— Просила, — кивнул Хранитель знаний, — но он пока не настолько в опасности, — и указал пальцем на арену: — Смотри.
Дух, куда спряталось сознание мальчишки, дрожал под градом алых стрел, что визжали словно свиньи, которых резали тупыми ножами. Волны обжигающей боли распространялись по ментальному телу вместе энергией Чистилища, что проникала внутрь. Сурту казалось, что ещё немного, и от него останется лишь горстка пепла.
«Мама, папа, Балт, Кира, Танаша, Спарк, Сотек…» — проносились воспоминания.
«Нет, хочу увидеть матушку, батю! Я хочу домой! Хочу увидеть друзей! Хочу отправиться с ними в путешествие, увидеть существ из книг своими глазами и создать могущественную армию Зверей! Хочу быть Дрессировщиком! Мне ещё рано умирать! Я не хочу! Я! НЕ УМРУ! ЗДЕСЬ!»
И пламя страха смерти, что поселилось в душе, вытеснило весь дурман Чистилища из духовного тела, повинуясь твёрдому желанию жить, и обратилось полупрозрачным барьером, а силуэт получеловека-полузверя свернулся калачиком и замигал. В тот же миг слёзы, что лились из прикрытых глаз Сурта, замерцали.