Он отпустил ее руку и вернулся к последнему блюду. Гермиона сжала губы, кивнула и заставила себя проглотить еще несколько кусочков ужина, пытаясь сосредоточиться.
Когда-нибудь он простит ее.
Он должен это сделать.
Он должен выжить.
Он как-то странно смотрел на нее через стол, когда взмахом волшебной палочки убрал со стола еду.
— Может быть, ты хочешь поиграть в карты?
Гермиона бы рассмеялась, если бы ей не было так плохо.
— Нет, Драко, — пробормотала она, встретившись с ним взглядом. — Все это прекрасно, но завтра мы можем поиграть в карты. И на следующий день, и еще через день…
Он кивнул, и она поймала его взгляд, мелькнувший позади нее, туда, где, как она знала, была кровать. Она улыбнулась ему, пытаясь унять дрожь в руках, и встала со своего места.
Дело было не в том, что она никогда раньше не занималась сексом, а в ситуации. Это, наконец, происходит.
И Гермиона даже не была уверена, чего она ожидала, но предположила, что для вейлы, которая была лишена естественной связи в течение многих месяцев, которая была на грани смерти, терпение точно не было главным приоритетом.
Когда он приблизился, его серые глаза вспыхнули серебряным светом, а губы встретились с ее губами с желанием, своего рода всеохватывающей потребностью, которую она никогда не могла себе представить. И Гермиона поцеловала его в ответ, зная, что ей это нужно почти так же сильно, как и желание связать их, как магии, настаивающая на том, чтобы она стала его парой.
Что для нее это тоже было сродни инстинкту, хотя и подавлялось так долго. Свобода, освобождение — сейчас связь казалась всем на свете.
Феромоны затопили ее разум, свободно вытекая из ее вейлы, и она зарылась руками в его волосы, покусывая его губу между своими зубами, а его язык предательски проник сквозь ее губы, с какой-то дикой страстью поймав ее собственный.
Гермиона застонала, ее руки скользнули по пуговицам его рубашки, когда она начала неуклюже расстегивать их, в конце концов сбросив рубашку с его плеч.
Он выругался ей в губы, когда ее руки пробежали по его груди, спине, и почти разорвал ее майку, отрываясь от ее рта только для того, чтобы отбросить лохмотья в сторону. Их губы вновь встретились, сокрушая друг друга, и Гермиона не могла думать ни о чем, кроме ощущения его тела, когда она подталкивала его к кровати.
Его колени ударились о матрас, и он упал назад, потянув ее за собой, и так быстро перекатился, что она оказалась под ним.
Малфой отстранился, оставляя дорожку из поцелуев вдоль ее подбородка, зажимая мочку уха между зубами, одной из его рук ловко расстегивая пуговицу на ее джинсах.
Гермиона заскулила, потираясь о него, пока его рот и язык дразнили ее, лаская чувствительную кожу за ее ухом. Она схватила его за задницу одной рукой, а другой расстегнула пуговицу с молнией, позволяя джинсам скользнуть по его бедрам.
Он зашипел, сбрасывая джинсы со своих лодыжек, крепко прижимаясь к ней и посасывая кожу на ее шее. Жар от прикосновения его горячего тела распространялся и на нее.
Гермиона выгнулась ему навстречу, потерявшись в ощущении, стремлении спариться, как животное, и быть спаренной.
Малфой провел дорожку из поцелуев вдоль ее ключицы к груди, прослеживая языком линию ее декольте, когда ее глаза распахнулись от внезапного ужаса.
Ее рука напряглась в его волосах, а его глаза пристально смотрели на нее из-под прикрытых грудей. Его щеки пылали, а губы были приоткрыты.
Гермиона прикусила язык, чувствуя, как волна паники захлестнула ее, когда первые признаки приближающейся загадки прокрались сквозь дымку желания, окутавшую ее разум.
Его глаза все еще смотрели на нее, и Гермиона с немым, невыразимым ужасом наблюдала, как его губы изогнулись в усмешке, а клыки обнажились, когда он снова уткнулся лицом ей в грудь.
Ее разум кружился от отчаяния, Гермиона прижалась к нему, когда он притянул клыки к ее ключице, его губы опустились к плоти, в которую, как она знала, он сейчас вонзится, чтобы отметить ее как свою пару. Он глубоко вдохнул через нос, как будто мог ощутить ее запах.
Язык у нее словно распух, и она знала, что у нее есть всего несколько мгновений до того, как загадка вырвется наружу.
Она почти всхлипнула от несправедливости ситуации, от ужасного, гнилого бремени проклятия.
Потому что если она сейчас выплюнет загадку, Гермиона не могла быть уверена, что Малфой, полностью уступивший место вейле, не отпрянет.
Она крепко зажмурилась, откинув голову назад, когда он начал облизывать ее шею, и почувствовала, как его клыки снова задели то место на ее горле.
Загадка вертелась у нее на кончике языка, готовая все испортить, и Гермиона почувствовала слезы в уголках глаз.
— Драко, — выдохнула она, выгибаясь ему навстречу, когда ее страх и трепет столкнулись с чистой, неподдельной потребностью в своем супруге.
Она почувствовала, как ее когти начинали вырываться из кончиков пальцев, удерживая загадку на расстоянии, и подняла руки за его спину, чтобы не разрезать простыни.
Ей придется броситься за своей палочкой, чтобы она могла трансгрессировать, если понадобится, и она хотела бы, чтобы у нее все еще оказался тот портключ, который сделал Нотт…
Все будет разрушено, Малфой откажется от уз, и будет тосковать по смерти, зная, что она пыталась обмануть его.
Он зарычал ей в шею.
Губы Гермионы с трудом раскрылись, ее язык двигался вопреки разуму.
— Что…
Она резко выдохнула, ее голова откинулась на подушку, когда его клыки погрузились в основание ее шеи, и Гермиона застонала от ощущения феромонов, проходящих через нее, вливаясь в ее кровь, разум и душу. Она задыхалась от непреодолимого потока эмоций, а также от чистой связи и любви, которые она чувствовала, и от того, что она чувствовала его…
Клыки Малфоя глубоко впились в ее шею, из-за чего грудь тяжело вздымалась, а веки затрепетали над прикрытыми глазами.
Мысли Гермионы закружились, все ее тело ожило от того, чего она никогда раньше не чувствовала.
Малфой застонал, и Гермиона ощутила вибрацию во всем своем существе — ее когти выскользнули, как будто побежденные силой его магии, и ее руки снова упали на его волосы, когда она купалась в ощущении связи.
Она поняла, что безостановочно шепчет его имя, как песню, молитву, ликование, и его губы сомкнулись вокруг раны, а язык медленно слизывал проступившую кровь.
Феромоны продолжали просачиваться сквозь укус, и Гермиона не могла контролировать свои чувства, так как нечто гораздо более древнее, чем она сама, взяло под контроль ее тело. Все, что она знала — это он, и то, как он заставлял ее себя чувствовать и…
На резком выдохе она открыла глаза, встретив его пристальный взгляд, когда Малфой отодвинулся от ее шеи. Его язык высунулся, чтобы облизать губы, он смотрел на нее сверху вниз, а медленная усмешка поползла по его лицу.
— Грейнджер, — выдохнул он, целуя ее, и она почувствовала странное сочетание магии, крови и феромонов на его языке, когда он поцеловал ее с отчаянием, которое она вернула откуда-то из глубины своей души.
Пара.
С резким движением он отпустил застежку ее лифчика, его язык проследил путь вниз по ее груди, когда он бросил материю на землю. Гермиона снова выгнулась ему навстречу, феромоны и связь между ними затуманили ее сознание, усиливая чистое осознание его присутствия.
Она схватила его за пояс трусов, стянула их с бедер, когда его пальцы скользнули под пояс ее трусиков. Вскоре она лежала полностью обнаженная под его взглядом, глядя на него снизу вверх, не чувствуя ничего необычного, когда его пристальный взгляд скользил по ее телу.
Он скользнул одним пальцем, а затем и другим внутрь нее, и глаза Гермионы закрылись. Драко уткнулся лицом в ее шею, прошептав:
— Я так сильно тебя люблю.
Она ответила ему тем же на выдохе, выгибаясь ему навстречу, сжимая его в своей руке, когда он погрузил свои пальцы в нее, постанывая в ключицу. Его язык прижался к отметине на ее шее, как будто напоминая себе, что это все реально, и толчок чистой энергии пронзил ее, выпустив крик из ее горла.