– Решит, что ты совсем конченый, – кивнул Кирилл. – И отстранит тебя, а ты нам на турнире нужен!
– Соберись, чувак, – посоветовал Пашка. – Оставь эту страшидлу в покое, пусть себе катается по подвалу. Пусть даже твоя семейка нянчится с ней, если им так приспичило поиграть в хороших. Тебе-то что? Тебе меньше года осталось до восемнадцати, а там – свобода!
Они не понимали. Они и не могли понять. Чем больше времени проходило, тем больше Никита убеждался, что рассчитывать не на кого, все теперь зависит от него.
Только вот что он мог сделать? Уже было очевидно, что Ира и Гриша не отдадут Существо обратно. Они привязались к этой ящерице, она для них «несчастная малышка»! Да и с Ульяной творится что-то странное. Она с удовольствием помогает Существу, катает ее по саду, сидит с ней в подвале часами. Никита пытался спросить ее, что на нее нашло, а она лишь плечами пожимала. Ей казалось, что это естественно – помогать их «сестре».
Только никакая она не сестра! Каждый раз, когда Никита оказывался рядом с ней, он не мог избавиться от чувства тревоги. Он словно в вольер с гиеной попадал! Сколько бы он ни убеждал себя, что Существо, прикованное к инвалидной коляске, не опасно, ничего не помогало. Его инстинкты били тревогу, совсем как тогда, в детстве, во времена, которые он теперь отчаянно пытался забыть.
– Ладно, пацаны, я поехал, – сказал он.
– Уже? Да ладно, останься, едем к Серому, как раз же перерыв между тренировками!
– У меня дела.
– Какие дела? – фыркнул Пашка. – Охоту на ведьм устраивать?
– Если бы! Свидимся.
Не было у него никаких дел, но не говорить же об этом! Никита просто чувствовал, что ему нужно сейчас быть в доме. Раз он единственный, кто видит истинную суть Существа, он должен охранять остальных.
После череды буйных гроз стояла теплая погода – как в мае даже, не как в апреле. Это позволило раньше обычного достать велосипед и значительно упростило Никите жизнь. Теперь он мог добираться напрямую от арены к дому через парк и загородную дорогу.
Ему это было нужно: постоянное движение, нагрузка и скорость. После тренировки мышцы болели, но он не обращал на это внимания. Никита сразу же разогнался, а управлял велосипедом он отлично, мог объехать что угодно и кого угодно, даже тех клуш, которые любят шататься по велодорожкам пешком, перекрывая собой весь проезд. Он двигался так быстро, что его не успевали рассмотреть, мелькал рядом и тут же исчезал, как молния, рассекающая воздух.
Иногда он слышал возмущенные выкрики за спиной. Мол, ездят тут всякие, приличных людей пугают да пыль поднимают. Совсем обнаглели со своими велосипедами! Ему было плевать. Нагрузка помогала, усталость позволяла забыть о постоянном раздражении и обиде, холодный ветер, бьющий в лицо, задувал гнев. В такие моменты он чувствовал себя по-настоящему свободным, и ему казалось, что он может справиться с чем угодно.
Так что до дома он добрался спокойным и почти счастливым. А потом он увидел Существо – и его хорошее настроение полетело к чертям.
Оно сидело на просторной веранде, по самую шею укрытое пледом, и безразлично пялилось вперед. Но это ладно – к такому Никита уже привык, это называлось «Регина хочет подышать». Гораздо хуже было то, что рядом с Существом оказалась маленькая Зоя!
На коленях у Существа поверх пледа лежал скромный букетик мать-и-мачехи – первый подарок весны, наверняка собранный Зоей. Сама же девочка смотрела на странную гостью их дома и… говорила с ней.
Не по-настоящему, конечно. Зоя родилась глухой, а в приюте ей повезло встретить талантливого и внимательного педагога. Ее начали обучать языку жестов уже в два года, и в пять она умела объясняться получше, чем дети, способные говорить. Ее пухлые ручки ловко скользили через воздух, ее пальчики быстро складывали то один знак, то другой, ей было совсем не сложно. Это в их семье и считалось речью Зои.
Никита неплохо ладил с младшей сестренкой и даже пытался выучить ради нее язык жестов, но получалось пока отвратительно, а по губам Зоя не читала. Так что для них общением были улыбки и обнимашки – это дело она обожала, как ласковый котенок. Из всей семьи языком жестов хорошо владела только Ира. Никита не раз видел, как они «беседуют» с Зоей, и это завораживало.
Но теперь Зоя точно так же общалась с Существом. Она не просто пыталась что-то рассказать этому уродцу, Зоя «говорила», делала паузу, словно ожидая ответа, а потом реагировала – чаще всего смеялась, и снова двигались ее ручки. У них был диалог…
Только вот диалога не было. Существо не двигалось, не смотрело на ребенка, оно и не пыталось пошевелиться. Со стороны оно казалось сломанным манекеном, который кто-то потехи ради водрузил на кресло. Чувство холода, не покидавшее Никиту рядом с Существом, вернулось. Он бросил велосипед во дворе и поспешил вперед.