Существование Виктории
Меня зовут Виктория, и я кукла. Хотя я в этом и не уверена. Мне иногда кажется, что я сама не знаю, кто я. Но это совершенно не важно, ведь в данный момент я - кукла и зовут меня Виктория.
Мое описание вряд ли будет интересно, да оно и не нужно. Но если кому-то всё же станет интересно, то я - невысокая, но и не маленькая кукла, высотой сантиметров в тридцать, в красивом викторианском платье. Возможно, потому меня и назвали Викторией. Фарфоровые руки и лицо, аристократическая бледность. Меня вполне можно было бы назвать красивой. Но это было давно. Сейчас платье моё истрепалось и стало грязным. Прекрасные белокурые локоны растянулись и висят беспорядочными космами. А лицо, некогда такое прекрасное, что глаз не отвести, посерело и потемнело от времени. Местами оно начало осыпаться, а со стороны виска на левую щеку сбегает тонкая и глубокая трещина, от которой разбегаются паутинкой совсем маленькие и тонкие трещины. Глаза... Глаза, пожалуй, остались такими, какими они и были - голубые, стеклянные и безразличные. Время их почти не тронуло, только стекло слегка помутнело, отчего я перестала различать цвета, и мир стал совершенно бесцветным, серым. Но снаружи этого не заметно, и глаза мои выглядят точно так же, как и много лет назад. Кто-то, не помню кто, назвал их однажды красивыми. Хотя я не знаю, что может быть красивого в стеклянных глазах. Скорее страшно. Но не мне судить, ведь я не знаю, что значит страх. Как не знаю и значение слова «красота». И многое другое я тоже не знаю. Я не знаю ничего из того, что многим кажется самым простым, и чего они даже не замечают. Не знаю, что такое радость или грусть. Не знаю, что значит «любить», и как что-то может нравиться.
Кто-то заходит в дом, долго стучит ногами, отряхивая с обуви снег, разувается, снимает тяжелое пальто и шапку, и говорит, что на улице красиво. Снег огромными хлопьями так и валит, и что деревья стоят все белые, как в сказке. Я, вроде бы, киваю. Этот кто-то начинает сердиться, и говорит, чтобы я хоть в окно посмотрела. Начинает говорить что-то о том, что нужно выходить на улицу, и говорит что-то еще - я не знаю. Я перестаю различать слова, буквы, звуки. Что же этот человек мне сказал? С трудом вспоминаю. «Хоть бы в окно посмотрела». Да, посмотреть в окно. Моя хозяйка несет меня к окну и мы с ней долго стоим и смотрим. Снегопад действительно сильный. Значит, будет плохо ходить транспорт. А дети будут кататься на санках и лепить снеговиков. И будет что-то еще, но я уже не помню, что. Да, еще будет холодно. И будет красиво, пока будет снег. А когда он растает, то будет слякоть. А еще тогда будет не прекрасная, а «мерзопакостная» погода. Я не знаю, чем они отличаются, но так говорит тот, кто приходит ко мне.
Этот человек уходит, и перед уходом снова что-то говорит. Вообще, когда ко мне кто-то приходит, со мной постоянно пытаются разговаривать о чем-то. Или не со мной, я не всегда могу это понять. Но этот человек о чем-то говорит, а я не всегда понимаю его слова. Иногда я даже не понимаю те звуки, которые он издает. Но вот он уходит и говорит, когда вновь придет. Он всегда это говорит, хотя это и бессмысленно. Я знаю, что есть дни, часы, месяцы и недели. Но для меня это все ничего не значит. Ведь час иногда может длиться намного больше месяца. Иногда время совсем останавливается, и в такие моменты я не могу найти себе места. Но потом оно снова начинает идти, и снова замедляется и останавливается. Я даже пробовала смотреть на часы. Хозяйка с часами в руках сидела в кресле, а я сидела на ее коленях. Так мы с ней вместе сидели долго, или нам так казалось. Мы вдвоем следили за движением стрелок часов, и так и не разобрались. Мы смотрели на стрелку, но вдруг она оказывалась совсем в другом месте. А потом все стрелки и вовсе исчезали, и мы смотрели на пустой белый круг. Мы так и не смогли разобраться с течением времени. Я даже не знаю, зачем нам это было нужно. Но так хотела хозяйка. Или этого хотела я... Сейчас уже и не вспомнить. Я уже знаю, что лучше не разбираться и не копаться, только еще больше запутаешься.
Хозяйка у меня хорошая. Я её называю хозяйкой, хоть и не знаю, правильно ли это. Но что-то мне подсказывает, что так надо. Я знаю, что есть люди, а есть вещи. И вот вещи принадлежат людям, люди их хозяева. А я, вроде бы, принадлежу к категории вещей. Хотя это так сложно, и лучше не начинать снова в этом разбираться.
Так вот, хозяйка у меня хорошая и, наверное, красивая. Ей кто-то это говорил. А сама она никогда этого не говорила. Но она часто смотрит в зеркало. Я знаю это, потому что я всегда рядом с ней, в ее руках. И мы смотрим в зеркало друг на друга. Я постоянно забываю, как она выглядит, стоит лишь отойти от зеркала. Знаю только что глаза у нее такие же, как у меня, и волосы тоже светлые.