Ему сказали, что он может сесть. Лицо Фрэнка… Заговорил судья. Только сейчас Крис заметил двенадцать человек, которые сидели все вместе, напротив него. Судья замолчал, и двенадцать человек — присяжные — пошептались. Затем один из них встал и в ответ на вопрос сказал: «Смерть от несчастного случая» и добавил что-то о необходимости сделать перила и повесить у моста фонарь. Лицо Фрэнка…
Каким-то образом он очутился на улице у здания суда с мистером Снеггом, который держал его под руку и спрашивал, не выпить ли ему стаканчик бренди.
— Я бы на вашем месте выпил, — добродушно сказал сержант. — Тяжелая история для вас это опознание.
Мистер Снегг сунул что-то в ладонь сержанта. Затем они очутились у стойки небольшого бара; там было накурено и стоял слабый запах винного перегара. Крису всунули в руки стакан бренди с водой. Зубы его стучали о края стакана, и крепкий напиток обжигал горло. Лицо Фрэнка… Крис отпил еще, более решительно, и какая-то глухая теплота проникла в него. Руки стали теперь не такими ледяными.
Возле бара мистер Снегг спрашивал, не проводить ли его домой. Больше всего Крису хотелось остаться одному. Мистер Снегг каким-то образом исчез, и Крис, как слепой, шагал по улице. Лицо Фрэнка… Потом он вспомнил, что не все еще сделано, и направился на почту, откуда послал телеграмму Жюли, написав слова дрожащими заглавными буквами. Он забыл сдачу, и его окликнули, чтобы он вернулся и взял ее. От бренди у него шумело в голове, но он чувствовал себя лучше, гораздо лучше. Домой он шел уже совсем бодро, кружным путем, по шоссе, — он не мог заставить себя перейти через тот мост. Лицо Фрэнка…
Войдя в переднюю «Цветущего шиповника», он увидел на столе письмо от Марты и сунул его в карман нераспечатанным. Не сейчас, надо подождать. Он направился прямо к матери и без стука вошел в ее комнату. Она лежала в постели, читая молитвенник. Лицо Фрэнка… Она воскликнула что-то — что именно, он не разобрал. Он пристально посмотрел на нее и сказал глухим голосом:
— Смерть от несчастного случая.
Затем повернулся и вышел из комнаты.
— Крис! — крикнула она ему вслед, и снова, еще пронзительнее: — Крис! Крис!
Он оставил ее крики без внимания, вышел из дому и побрел куда глаза глядят.
Весь этот лень и весь вечер и ночью, в часы тревожного сна, лицо Фрэнка появлялось снова и снова с пугающей четкостью. К утру оно стало более смутным и появлялось реже, и Крису удалось часа на два заснуть по-настоящему. Когда он проснулся, лицо перестало появляться помимо его воли, хотя он еще мог вызвать его по желанию. Но у него не было такого желания. Он боролся, не щадя сил, стараясь вернуть утраченное равновесие. Он смог прочесть письмо Марты, и оно успокоило его.
Семь
Через два дня Крис с матерью стоял у открытой могилы Фрэнка; облаченная в пышный вдовий траур, Нелл повисла на его руке. Она вела себя с примерным тактом, выказывая в нужные моменты все приличествующие случаю чувства. В момент предания тела земле она с опасностью для жизни покачнулась над раскрытой могилой. В противоположность ей, Крис казался холодным и бесчувственным, хотя слезы навертывались на его глаза и тупой ужас охватывал его всякий раз, когда он думал о лице, скрытом под полированной крышкой гроба.
Церемония показалась ему насквозь фальшивой: пережиток дикарских представлений о вселенной, атавистическое воскрешение давно отвергнутых суеверий.
Непоколебимая вера в воскрешение из мертвых была всего лишь ребячеством — очень уж напирал на это священник. С Фрэнком покончено раз и навсегда; капут и в ящик, как любил говорить мистер Чепстон, предаваясь армейским воспоминаниям.
Крис был искренне рад, когда все это кончилось, последние «соболезнования» были приняты, и мать, не переставая плакать, благополучно водворилась в постель.
Но когда стемнело, он пошел на кладбище и целый час еще стоял у могилы, размышляя о многом.
Два вопроса, временно снятых с повестки дня, потребовали теперь рассмотрения: на какие средства будет жить Нелл и как устроить ее дальнейшую жизнь. Крис провел целый день в конторе Хичкока и Снегга, просматривая папки, наполненные внушительными на вид документами с заголовками, набранными готическим шрифтом, пытаясь разобраться в запутанных фразах, которые должны были бы уточнить смысл, но на самом деле только затрудняли понимание. Отчаявшись понять что бы то ни было, он связался по междугородному телефону с Ротбергом и после шестиминутного разговора передал ему ведение дел по пресловутому «состоянию». Он не без иронии вспомнил «изумительный план» Фрэнка и подумал, как много пользы извлекли из него все они, а в особенности сам Фрэнк.