(26) Вот одна из таких красивых сказок, рассказанная Карлом Марксом:
«Превращение основанной на собственном труде раздробленной частной собственности отдельных личностей в капиталистическую, конечно, является процессом гораздо более долгим, трудным и тяжелым, чем превращение капиталистической частной собственности, фактически уже основывающейся на общественном процессе производства, в общественную собственность. Там дело заключалось в экспроприации народной массы немногими узурпаторами, здесь народной массе предстоит экспроприировать немногих узурпаторов» [400, с. 773].
Из всего сказанного выше очевидно, что даже переход от классового общества к раннему коллективизму займет — уже после победы пролетарских восстаний во всем мире- не менее столетия, а то и несколько столетий. Если же взять весь в целом путь от классового общества к полному коллективизму, то он окажется заведомо длиннее, труднее, тяжелее, чем процесс перехода от доиндустриальных классовых обществ к капитализму и неоазиатской общественно-экономической формации. «Народной массе» предстоит куда более тяжелая задача, чем «экспроприировать немногих узурпаторов»: устранить необходимость во всей той огромной массе начальников, без которой немыслимо индустриальное классовое общество. Победоносные восстания рядовых наемных работников по всему миру будут лишь самым началом решения этой задачи, до окончательного решения которой человечество будет ползти столетия (если вообще доползет, а не погибнет по пути).
Маркс допустил такую ошибку — слишком преуменьшил длительность и трудность пути от капитализма к бесклассовому обществу — потому, что, как мы уже отмечали в первой главе, преувеличил степень обобществления процесса производства в свое время. Концепция трех типов отношений управления и собственности, разработанная нами и изложенная здесь, позволяет более точно оценивать эту степень до и после Научно-технической революции второй половины XX в. — и доказать, что до НТР производство еще было недостаточно обобществлено для того, чтобы обеспечить материально-техническую базу перехода к социализму (см. опять-таки гл. 1).
(27) Читателей, вероятно, уже не удивит тот вывод автора этих строк, что первобытные люди в ряде отношений были людьми в большей степени, чем цивилизованные люди, люди классового общества. Великая заслуга Юрия Ивановича Семенова заключается в том, что в своей книге «Происхождение брака и семьи» он доказал, что переход от животных отношений авторитарного протоуправления к первым человеческим отношениям — первобытным отношениям коллективной собственности и коллективного управления — спас возникающее человечество от гибели (это мы уже отмечали в начале второй главы). Тем самым Ю. И. Семенов дал фактическую основу для следующих выводов:
на новом витке общественного развития повторяется та же ситуация, что и на заре истории человечества — только коллективные отношения, делающие человека человеком, могут спасти человечество от гибели. Все же теоретические и публицистические аргументы, направленные против борьбы за переход к коллективизму и основывающиеся на апологии «уникальности, неповторимости, незаменимости, самоценности» индивидуальной личности и ее творчества, являются по сути дела апологией таких общественных отношений, которые низводят человека до животного, обедняют и искажают его творчество, наконец, угрожают человечеству гибелью. Индивидуальная личность, этот продукт цивилизации, есть не что иное, как повторение на новом витке развития той полуобезьяны, которая в кровавых драках с членами своего стада отвоевывала себе лучший кусок добычи и лучшую самку; и точно так же, как человечество выжило в первобытные времена лишь потому, что на смену стадам тогдашних «индивидуальных протоличностей» пришли первобытные племена, каждое из которых было единой коллективной личностью, — точно так же человечество выживет сегодня, лишь если станет единой коллективной личностью, растворившей в себе нас, скотов, гордо именующих себя «человеками» и «индивидуальными личностями».
Разумеется, Ю. И. Семенов не пользовался в той своей книге — великой книге — такими терминами, как «отношения индивидуальной, авторитарной и коллективной собственности и управления» и «коллективная личность». Но его великая теоретическая заслуга, о которой мы ведем речь — заслуга, делающая его книгу «Происхождение брака и семьи» одной из теоретических предпосылок нашей концепции трех типов отношений собственности и управления (неотъемлемой частью которой является тот вывод Семенова, о котором сейчас шла речь) — от этого ничуть не умаляется.
Но вернемся к «индивидуальной личности». Почему и фашисты, и либералы, и анархисты, и большинство марксистов (среди которых, впрочем, иногда встречаются такие приятные исключения, как Луи Альтюссер) носятся с нею, как с писаной торбой? — Очень емкую и лаконичную характеристику глубинных причин этого можно найти у Т. Адорно:
«Чем безличнее наш общественный порядок, тем более значимым становится индивидуализм как идеология. Чем энергичнее отдельный человек низводится до простого колесика в механизме, тем настойчивее должна быть подчеркнута, как компенсация за его бессилие, идея его неповторимости, автономии и значимости» [12, с. 312].
Отсюда, между прочим, следует, что болтовня о самоценности, уникальности, неповторимости и т. п. индивидуальной человеческой личности есть не что иное, как одно из идеологических орудий, посредством которых личности-господа подчиняют себе — а следовательно, подавляют — личности своих подчиненных.
Вот один из ярких примеров апологии индивидуальной личности как идеологического орудия буржуазии:
«Вспомним, что в первобытном стаде, в зарождающемся человеческом обществе, где нет общественного разделения труда, где нет индивидуализации хозяйственной жизни, вообще нет экономики. Собственно экономика появляется там и тогда, где появляется обмен, рынок, а они возможны лишь на базе частной собственности. Первобытнообщинная собственность позволяла, конечно, осуществлять производственную, преимущественно присваивающую у природы хозяйственную деятельность. Но становление человека как индивидуума и становление экономики нераздельно связаны только с институтом частной собственности (примечание: Блестящий анализ индивидуализированной собственности дан в работе Ф. Хайека „Пагубная самонадеянность“, М., 1992, гл. 2). Частная собственность связана со структурированием общества, уходом от безликой, аморфной, природоприсваивающей массы полулюдей» [334, с. 125–126].