(32) Причины этого, подробно проанализированные нами выше, с лаконичной ясностью сформулировал Жан Бодрийяр:
«Город, городская среда — это одновременно и нейтральное, однородное пространство безразличия, и пространство нарастающей сегрегации, городских гетто, пространство отверженных кварталов, рас, отдельных возрастных групп…
…историческая солидарность — фабричная, соседская и классовая — исчезла. Теперь все разобщены и безразличны под властью телевидения и автомобиля, под властью моделей поведения, запечатленных во всем — в передачах масс-медиа или же в планировке городов» [57, с. 156–157].
Однако то, что сейчас так есть, не означает, что так будет и дальше. Не все капитализму развиваться стабильно: предстоящий третий великий передел мира, грядущие большие войны перемешают в единую человеческую кашу сложившуюся в нынешних мегаполисах мозаику рас, наций и субкультур, обособляющую крупные, мелкие и мельчайшие группы людей друг от друга — и заставят сегодняшних «одиночек в толпе» стать солидарными в борьбе против тех, кто пошлет их на эти войны.
Глава 5. Сущность человека как совокупность отношений собственности и управления*
(1) В первобытном обществе — бесклассовой общине, коллективе, внутри которого отчуждению не было места — единство всех видов человеческой деятельности как внутренних моментов производственного процесса было дано непосредственно. Например, там не существовало «искусства для искусства», ради одного только наслаждения красотой: всякий акт художественного творчества имел магическое значение, а всякий магический акт имел, в свою очередь, непосредственную производственную цель. И, как это ни удивительно для цивилизованных, отчужденных людей, такая «утилитарность» искусства не мешала первобытному коллективному человеку чувствовать и понимать красоту, творить ее и наслаждаться как сотворенной красотой, так и самим процессом ее сотворения.
(2) Для дальнейшего рассуждения обязательно нужно вновь вспомнить о том, что в основе производственных отношений лежат отношения собственности на производительные силы и управления экономической деятельностью.
(3) Сюда подходит и термин «субстрат», являющийся почти полным синонимом слова «субстанция». О мельчайших — и, по нашему мнению, совершенно несущественных — различиях между почти тождественными значениями этих двух терминов см. 683, с. 660–661.
(4) Только те обезьяны, которые впервые совершали первый трудовой акт, оказывались накануне этого акта такими производительными силами, которые не были сформированы предшествующими отношениями собственности и управления. Раз вступив в эти отношения перед совершением первого трудового акта, после него и они сами, и их потомки продолжали существовать как производительные силы (и тем самым — и в той же мере — как люди) уже не иначе, как будучи определяемы отношениями собственности и управления.
(5) Вернее, отношения управления — это клеточки общества, а отношения собственности — это гены, заложенные внутри этих клеточек и воспроизводящие их.
(6) Правда, излагая результаты исследования, мы далеко не всегда соблюдали жесткую логическую последовательность восхождения от абстрактного к конкретному. Главная причина тому — в необходимости сократить изложение: последовательность изложения не может становиться более строгой, если при этом не увеличивается его подробность. За примером ходить недалеко — см. «Капитал» Маркса.
(7) Субстанцию живого организма — клетку — никак нельзя свести к биологическому процессу, не издеваясь над наукой самым беспардонным образом. Клетка — это вещь (точно так же, как отношения собственности и управления, запечатленные в теле животных и образовавшие их психику — это вещи, имеющие вполне определенные облик и массу: не будет же каждый из нас, находясь в здравом уме и твердой памяти, утверждать о себе: «я — не вещь, но лишь процесс, без-образный и невесомый»! Кстати сказать, облик и масса разумной вещи, называющей себя «человек», тоже определяются комбинацией общественных отношений, отпечатывающихся в каждом из нас в детстве: что касается облика, то каждый из нас знает, что физиономия человека, преобладающее у него выражение лица определяется его характером, складывающимся с детства — а о том, как характер, установки и мотивы деятельности человека определяют массу его тела, нам многое могут порассказать борцы сумо, а также психоаналитики, прекрасно знающие, какие именно противоречия и надломы человеческой психики побуждают некоторых людей компенсировать постоянное чувство тревоги, страха и неудовлетворенности как можно более длительным получением удовольствия от поглощения пищи, благодаря чему такие люди и становятся толстыми и тяжелыми).
(8) Еще раз подчеркнем: отношения собственности и управления объективны, материальны, и признание их субстанцией общества ни в коей мере не является аргументом в пользу какой бы то ни было разновидности субъективизма и вообще идеализма. Субъективистские или объективно-идеалистические выводы из нашего исследования могут сделать лишь те продукты цивилизованного (= классового = отчужденного) общества, для которых исходной точкой для размышления о человеческом существовании является индивидуальная личность (либо спроецированная на небо и названная «богом», либо оставленная на земле и названная «человеком вообще», либо честно осознанная как «я сам, любимый») — из которой они и пытаются вывести все многообразие человеческих действий и отношений, в т. ч. и отношений управления и собственности. Такие индивидуумы a priori предполагают, что отношения собственности и управления определяются прирожденными особенностями человеческих личностей, заложенными в последние то ли генами, то ли богами; и когда таким людям скажешь, что отношения управления являются субстанцией общества, то они, конечно же, воспримут это как воду на свою мельницу — как лишнее подтверждение их веры в то, что жизнь общества определяется то ли сознанием людей, то ли их волей, то ли сознанием и волей управляющих людьми мистических сил…
Не для таких читателей было написано данное исследование. Автор адресует его тем, кто, как и он, считает, что исходным пунктом для познания человеческой личности (в том числе и индивидуальной) является общество как материальный развивающийся объект, как одно из явлений материального мира.
(9) Эти работы в переводе на русский язык были изданы в Минске, в 2003 г., в сборнике под общим заглавием «Психология dementia praecox» [763].
(10) А следовательно, и вылечить шизофреника гораздо труднее, чем невротика или истерика. Однако Юнг убедительно доказывает, опираясь на богатейший фактический материал (в том числе и на собственный огромный опыт практикующего психоаналитика, и на опыт своих многочисленных сотрудников и учеников), что вылечить шизофрению хоть и трудно, но можно — особенно на ранних стадиях. Причем вылечить не лоботомией, не электро- или инсулиновым шоком, не пичканием всевозможными химикатами… А как именно? — Об этом речь пойдет ниже.
(11) Отсюда, между прочим, следует, что если у человека комплексов нет или они очень малы и слабы, то никакие стрессы и токсикозы, никакие нарушения обмена веществ, никакие плохие гены не сделают его шизофреником.
(12) Или, иначе говоря, биологизаторского, механистического, вульгарно-материалистического подхода (Маркс назвал бы его «старым материализмом») к исследованию и лечению психических болезней, согласно которому изучение всякой непонятной нам психической болезни следует начинать с поиска тех деталей, которые сломались в машине под названием «человек» (какие именно шарики за какие ролики в ней зашли), а поиск методов лечения — с подбора тех молотков, отверток, масленок и гаечных ключей, которыми можно починить эту машину (какие именно химикаты в нее закачать и в какой дозировке, как часто и с какой силой лупить ее электрошоком, какой именно участок мозга прооперировать и т. п.). — В. Б.