Нет, от Джека.
В записке говорилось: «Мы думаем, что ты просто чудо. Пожалуйста, возвращайся скорее на работу». Но почти сразу же Лизу осенило: это извинение. Джек знал, что у нее были на него виды, а ему самому это было не нужно. Он знал, что она знает. А она знала, что он знает, что знает она, но все это почему-то вдруг потеряло всякое значение. Пусть Джек силен и хорош собой – он очень быстро начал бы раздражать ее. Ему все равно то, что для нее жизненно важно. Она просто отвлекала себя фантазиями о нем, а по-настоящему тосковала только об Оливере.
Проводив Бека, Лиза села за кухонный стол и закурила. Она была абсолютно спокойна и все собиралась встать и заняться делами, но всякий раз, докурив сигарету, зажигала следующую.
В пустой комнате зазвонил телефон, и сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди: нервы совсем разболтались! Включился автоответчик: три дня Лиза не столько фильтровала звонки, сколько вообще не обращала на них внимания. Но сейчас она встрепенулась – в комнате раздался звучный голос Оливера.
– Привет, солнце, это я. То есть Оливер. Подумал, лучше позвонить тебе насчет…
Она схватила трубку.
– Это я. Привет!
– Здравствуй, – ласково сказал он. – Так и думал, что ты дома. Звонил на работу, там сказали, ты болеешь. Ты получила… ну, это…
– Да.
– Я пытался прозвониться по рабочему телефону в четверг и в пятницу, чтобы предупредить тебя, но не застал. Только оставил твоей секретарше сообщение, чтобы ты перезвонила, она тебе не передала?
– Нет.
А может, и да… Лиза смутно помнила, как Трикс утром в пятницу пыталась сунуть ей какую-то записочку.
– Я бы и в выходные позвонил, но работал. Сумасшедшие съемки в Глазго, модели-истерички. По двадцать часов в день.
– Ничего страшного.
– Ну… пусть даже мы оба знали, что так будет, все равно не очень-то здорово, а?
– Да, – выдавила Лиза.
– Но кому-то из нас надо было сделать первый шаг, – продолжал он, явно чувствуя себя неловко. – Честно сказать, детка, я думал, это будешь ты. Все гадал, почему ты так тянешь.
– Дела. Новый журнал и все такое.
– Ну да! Слушай, я таким дерьмом себя чувствовал из-за этих несчастных пяти примеров. Я совсем не хотел тебя хаять, ты ведь знаешь, правда? То есть тогда-то я злился, но теперь уже нет, понимаешь? Просто порядок есть порядок. Мы живем врозь меньше двух лет, и брак распался не из-за измены, поэтому надо предъявить суду какие-нибудь еще причины.
Лиза не была готова разговаривать. Она ждала, пока утихнет внутренняя дрожь. Стоило ей открыть рот, как и волнение выплеснулось бы наружу.
– Лиз, – настойчиво повторил Оливер, явно забеспокоившись.
– Я, – вымолвила она.
– Ау-у-у, – протянул он.
– Это все так грустно, – дрожащим голосом произнесла Лиза.
– Понимаю, понимаю. Кому ты это говоришь! Помолчав, Оливер спросил, будто размышляя вслух:
– А может, давай я приеду? Посидим, разберемся спокойно – и закроем тему.
– С ума сошел.
– Ничего подобного. Посмотреть, так мы оба можем порядочно сэкономить на адвокатах, если сами, например, решим, как быть с квартирой. Ты хоть представляешь, сколько будет стоить каждое письмо моего адвоката твоему? Немало, Лиз, можешь мне поверить. Ну же, детка, – не отставал он. – Мы ведь все можем сами, по-дружески. Один на один. Mano a mano.[6] – И, не добившись ответа, продолжал: – Hombre a hombre.[7]
– Ладно, – еле слышно ответила Лиза.
– Правда? Не шутишь? Когда?
– В эти выходные?
– А ты не работаешь?
– Нет.
– Так, так, так, – как-то неопределенно протянул он, но быстро взбодрился. – Постараюсь добыть билет на субботу и заодно привезу все бумажки.
– Я встречу тебя в аэропорту.
«Только одну ночь, – пообещала себе Лиза. – Одну ночь рядом с ним, а потом все!» Дальше она справится.
Она повесила трубку, не зная, что делать дальше. Можно снова лечь, но вместо этого, поддавшись внезапному порыву, она позвонила Джеку:
– Спасибо за цветы.
– Не стоит. Просто мы… я… хотели сказать, что безмерно тебя ценим и уважаем, и…
– Джек, – перебила Лиза, – извинения приняты.
– Гм… не понимаю, о чем… – Джек осекся и вздохнул. – Ладно, спасибо.
– Так что у вас там?
Ей почти удалось изобразить живой интерес. Судя по голосу, Джек моментально повеселел.
– Вообще-то куча хороших новостей. Печатаем дополнительный тираж. Не знаю, видела ли ты воскресные газеты, но фоторепортаж о презентации появился минимум в пяти изданиях, и на этой неделе нас приглашают на национальное радио. И на место Мерседес подано уже четыре заявления. Дублин – маленький город. Еще я выяснил, в каком журнале будет работать Мерседес. Это не «Манхэттен», а «Пена», подростковый еженедельник.