Джой не сразу сообразила, как жестоко прозвучали ее слова.
– Ой, прости… Я не подумала. А Клода что? Если б мне предложили выбирать между Маркусом и Диланом, уж я знаю, кого бы я выбрала! Слушай, может, жареной картошки хочешь?
Эшлин покачала головой.
– А вообще съесть чего-нибудь? Шоколада? Попкорна? Ну, чего?
Широким жестом Джой показала на заваленный лакомствами стол.
– Ничего, и не приноси больше.
– Ты вообще вставать с кровати собираешься?
– Нет, – буркнула Эшлин. – Я чувствую себя такой… униженной, просто уничтоженной.
– Не доставляй им этого удовольствия, – строго сказала Джой.
– По-моему, все меня ненавидят.
– За что? Ты же ничего плохого не сделала!
– Я чувствую, что весь мир против меня, и мне очень грустно, – добавила Эшлин.
– Конечно, тебе грустно, кто ж этого не понимает?!
– Нет, я не о том грущу. Я все думаю про Бу, и как грустно, что у него нет дома. И об остальных бездомных, которым голодно и холодно. Потеря достоинства, это так страшно!
Она замолчала, перехватив многозначительный взгляд, которым обменялись Джой и Тед. Они явно считали, что она двинулась умом от потрясения. Как можно горевать о каких-то бездомных, совершенно незнакомых людях, когда у нее своих, настоящих бед хватает? Они не понимали. А вот один человек в мире понял бы. Ее собственная мать!
«Так чувствовала себя моя мама, – подумала Эшлин, вторая ее мысль была: – Ах ты, черт, да у меня, кажется, нервный срыв».
Цветы цветами, но стоило Лизе прийти на работу и увидеть Джека, как в ней снова вспыхнула злая обида на его равнодушие.
– Как дела? – внимательно глядя на Лизу, спросил Джек.
– Прекрасно, – язвительно бросила она.
– Мы скучали без тебя!
Взгляд у него был добрый, сочувствующий – и весь Лизин гнев испарился. Глупости, обиделась, как маленькая.
– Хочешь взглянуть на мой опус по уходу за кожей? – Он протянул ей распечатку, где говорилось, что «Аведа» выпускает «хорошие» средства, и «Киль» – тоже «хорошие», и у «Иссеи Мияке» тоже вся продукция «хорошая».
Лиза положила листок обратно на стол, покровительственно подмигнула Джеку:
– Занимайся своим делом, ладно?
Наверно, они тут и впрямь запаниковали, если даже Джек стал писать статьи.
– Эшлин все еще нет? – спросила она, не скрывая самодовольства. Вот она разводится, а сумела справиться с собой и на работу вышла.
Только теперь, по возвращении, Лиза поняла, какой фурор произвел выход журнала и какими плодами вознаграждены ее старания. Покуда она валялась в постели, убежденная, что большей неудачницы, чем она, свет не видывал, она стала почти звездой – разумеется, в пределах Ирландии, но и это кое-что…
Конкурирующее издание попыталось переманить ее, в редакцию звонили журналисты, некоторые – с целью сделать большое интервью с главным редактором «Колин», а по большей части – с дурацкими вопросами типа «Ваш любимый праздник?» или «Ваш идеал мужчины?».
Лиза в глубине души порадовалась этим новостям и немного оттаяла, но гораздо больше успеха «Колин» ее волновала предстоящая в выходные встреча с Оливером. Выглядеть нужно будет умопомрачительно; добыть каких-нибудь сногсшибательных тряпок, привести в порядок волосы. И ногти. И ноги. И есть она, разумеется, до конца недели не будет, чтобы потом нормально пообедать с ним…
– Из «Санди таймс» звонят, – протянула ей трубку Трикс. – Хотят знать, какого цвета на вас трусики.
– Белые, – рассеянно отозвалась Лиза, и Келвин чуть не упал в обморок.
– Я пошутила, – опешила Трикс. – Они только спрашивают, как вы ухаживаете за волосами…
Лиза уже не слушала. Она звонила в Лондон, в пресс-службу дома Донны Каран.
– Мы хотим сделать фоторепортаж о зимней коллекции в рождественский номер, но платья нужны нам срочно – к пятнице.
– Лиза, мы можем обсудить, кого брать на место Мерседес? – спросил Джек.
При упоминании о бегстве Мерседес у Лизы внутри опять вспыхнул целый фейерверк ярости, который пришлось срочно гасить.
– Трикс, звони в «Гхост», «Фенди», «Прада», «Пол Смит», «Гуччи»! Говори, что мы посвятим им несколько страниц в декабрьском номере, но только если они пришлют нам тряпки до пятницы. Вперед!
И вслед за Джеком она умчалась в кабинет.
– Она что-то задумала, – изрекла в пространство Трикс. Трикс скучала по Эшлин и Мерседес; плохо, когда не с кем играть.
Джек и Лиза просмотрели четыре заявления на место редактора по модам и решили пригласить на собеседование всех четверых.