– Да, но я не могу позвонить туда. Не могу никак решиться.
– Вот еще! – рассердился доктор, поднял трубку, набрал номер, потом еще один.
Закончив короткий разговор, доктор повесил трубку, написал что-то на листке из блокнота.
– Каждый вторник, в шесть часов. Не будете ходить к психотерапевту, не будет вам больше прозака.
«Вот вредина!» – разозлилась Эшлин. Уныло тащась обратно по Темпл-Бар, она услышала крик:
– Эй, Эшлин!
Ее догонял молодой человек в каких-то невообразимых ботинках, настоящая жертва моды, в которой она не сразу узнала Бу. Его волосы блестели, на лице появился румянец, и неожиданно для себя Эшлин рассмеялась.
– Каким ты стал красавцем, – восхищенно заметила она.
– На работу бегу, у меня смена с двух до десяти. – Бу вдруг громко рассмеялся. – Представляешь, что я такое говорю?!
А потом принялся пылко благодарить Эшлин:
– На телестудии так здорово! Они мне часть денег выплатили авансом, чтобы я устроился в общежитие.
– А работа тебе по силам? – поинтересовалась Эшлин. Она искренне тревожилась о том, что после уличной вольницы Бу тяжко будет привыкать к расписанному по часам и минутам рабочему дню, к дисциплине и ответственности.
– Это курьером-то? – фыркнул Бу. – Как нечего делать! Даже в этих ботинках.
– Прикольные шмотки, – похвалила Эшлин, оглядывая безумного покроя куртку, невероятную рубашку и очень оригинальные ботинки – словно из «Звездных войн».
– Выгляжу, как полный шизик, – снова захохотал Бу. – Хуже всего ботинки. Там у вас в редакции Келвин отдал мне скопом все самые чумовые тряпки, но они хотя бы чистые, а нормальную одежду я куплю с получки. Погоди-ка! Сейчас еще раз повторю.
Он причмокнул губами и с наслаждением произнес:
– Куплю с получки.
Его радость оказалась заразительна.
– Хорошо, что все у тебя устраивается, – улыбнулась Эшлин.
– А кого за это благодарить? Только тебя! И Джеку передай спасибо. Он классный! – Бу с горящими глазами ждал, чтобы Эшлин с этим согласилась.
– Да, классный, – смущенно признала она. Когда, интересно, Джек Дивайн успел стать таким хорошим?
– А ты слышала, что я сначала думал, что буду вести в журнале книжное обозрение? – хохотнул Бу. – А вообще-то я хочу быть оператором. Или звукорежиссером. Или диктором!
Вернувшись в редакцию, Эшлин собралась с духом и попросила Лизу по вторникам отпускать ее с работы пораньше.
– Мне не станут выписывать прозак, если я не пройду курс у психотерапевта.
Лиза явно была не в восторге.
– Мне надо согласовать это с Джеком, а ты тогда приходи пораньше, чтобы все успеть, – недовольно буркнула она.
Но потом смягчилась. Да и она могла позволить себе проявить милосердие. «Мне, по крайней мере, психотерапевт не нужен, – самодовольно подумала она. – И прозак я не принимаю».
61
Как-то вечером в субботу, примерно через месяц после всех потрясающих событий, Тед должен был выступать на вечере юмора. Маркус тоже был в программе.
– Надеюсь, ты не обидишься, – с наигранной легкостью сказала Эшлин, – только я за тебя болеть не пойду.
– Да что ты, Эшлин, я все понимаю!
– Но когда-то тебе придется снова начать выходить на люди, – строго заметила Джой.
– Чужих там не будет, – вкрадчиво подхватил Тед, – только друзья, с которыми ты еще не знакома.
– А точнее, – перебила Джой, – чужих не будет, будут друзья мужского пола, с которыми ты уже была знакома.
– Чужих не будет, – раздраженно отмахнулась Эшлин, – будут только бывшие друзья, с которыми я еще не знакома.
Она пребывала в нервном напряжении до самого воскресенья, когда снова увиделась с Тедом и очень старалась не задавать вопросов, но в конце концов не выдержала.
– Тед, извини, а он там был? Тед кивнул утвердительно.
– Обо мне не спрашивал? – еле слышно выдавила Эшлин.
– Я с ним не общался, – скороговоркой выпалил Тед. Эшлин была разочарована. Тед непременно должен был поговорить с Маркусом, чтобы Маркус мог спросить его о ней! Хотя, если б он действительно поговорил с Маркусом, у нее было бы чувство, будто ее предали.
– А она там была?
Чувствуя себя по уши виноватым, Тед снова кивнул.
Эшлин замолчала. Как бы ни хотелось ей думать иначе, она заранее знала, что Клода будет на вечере, потому что по субботам Дилан навещал детей, заодно исполняя обязанности няньки. Эшлин оставалось лишь проклинать свою память, сохранившую в мельчайших подробностях все, что Дилан поведал ей о двух голубках. Лучше б ей ничего не знать, но побороть любопытство она была не в силах.
Эшлин отчетливо представляла себе, как Клода пожирает глазами Маркуса, а он – ее. Пауза тянулась так долго, что Тед уже подумал, что вывернулся и вопросов больше не будет. Мало-помалу он начал успокаиваться – но слишком рано! Эшлин сдавленным голосом спросила: