Дома в унылой комнате тоска охватила Лизу с новой силой. Жизнь представлялась ей кромешным адом. Как будто она все это уже видела – ей восемнадцать, работа в каком-то убогом журнальчике, своего дома нет, снять хоть сколько-нибудь приличную квартиру не удается никак. В игре под названием «Жизнь» ей почему-то выпало вернуться на много ходов назад, к самому началу. Хотя тогда жить было куда веселее.
Она так рвалась из тесных, жалких домашних стен! С тринадцати лет прогуливая школу, отправлялась в Лондон по магазинам, не покупать, а воровать и возвращалась с сумкой, набитой тенями для глаз, серьгами, шарфами, прочей мелочью. Мама наблюдала за нею с тревогой и подозрением, но перечить дочери не смела.
В шестнадцать, с треском провалив выпускные экзамены в школе, она ушла из дома и отправилась в Лондон с намерением никогда не возвращаться. Вдвоем с подругой Сандрой, завоевавшей мгновенный авторитет в округе, они познакомились с тремя мальчиками, Чарли, Джерентом и Кевином, и все впятером поселились в одноподъездном доме в Хэкни. И пошло веселье. Они пробовали все таблетки подряд, по понедельникам ходили в «Асторию», по средам – в «Небеса», по четвергам – в «Клинк». Подделывали просроченные проездные, добирались домой с последними автобусами, слушали «Близнецов Кок-то» и «Арт оф Нойз», беспрерывно тусовались…
Главное место в их жизни занимала одежда, и быть хорошо одетым было важнее всего. Следуя советам парней, обладателей энциклопедических знаний о стиле и вкусе, Лиза быстро научилась выглядеть потрясающе.
На блошином рынке в Кэмдене Джерент заставил ее купить красное платье в обтяжку, с разрезом до бедра, к которому полагались колготки в красно-белую полоску. И белая сумка-коробочка с красным крестом. Для завершения ансамбля Кевин стащил для нее из магазина, где работал, пару чудных кроссовок на толстой рифленой подошве. Сделал он это исключительно вовремя, ибо на следующий день был уволен… На голове Лиза носила вязаную шляпу-зюйдвестку, усеянную булавками, – самодельное подражание Джону Гальяно, произведение Кевина, мечтавшего стать модельером. А прической ее занимался Чарли. Всякие навороты только вошли в моду, поэтому он выкрасил Лизу в блондинку и пришпилил на ее макушку белую косу длиной до пояса. Как-то вечером в «Табу» ее сфотографировали для подросткового журнала (потом они целых полгода с надеждой покупали номер за номером, фото так там и не появилось, но все же).
Мебели у них в квартире почти не было, поэтому, когда на помойке увидели вполне сносное кресло, все были в восторге. Они приволокли кресло домой и сидели в нем по очереди. Чай пить тоже приходилось в очередь, потому что кружек было всего две на пятерых, но никому даже не приходило в голову купить еще – напрасная трата денег! Деньги расходовались только на одежду, билеты в клубы, когда не удавалось пройти бесплатно, и выпивку.
В конце концов все они устроились на работу: Чарли – в парикмахерскую, Зандра – в ресторан, Кевин – в магазин «Комм де гарсон», Джерент – охранником в модный клуб, а Лиза – в дорогой магазин одежды, откуда похитила вещей гораздо больше, чем продала. У них наладилась отличная система взаимообмена. Чарли стриг Лизу, Лиза крала рубашки для Джерента, тот бесплатно пускал их всех в «Табу», а у Зандры в ресторане они по утрам пили текилу (здесь тоже была своя система, потому что в обмен на некие интимные одолжения бармен не требовал с Зандры отчета о выпитом). Единственным, кто не был охвачен, оказался Кевин, поскольку магазин, где он трудился, был таким дорогим и таким маленьким, что, умыкни он хоть что-нибудь одно, ассортимент сразу сократился бы на четверть. Зато он добавлял компании блеска, что в суетную эпоху конца восьмидесятых, с ее пристрастием к ярлыкам и именам, тоже было немало.
Никто из них не расходовался на еду: это считалось пустой тратой денег, точно так же, как покупка посуды и мебели. Проголодавшись, они спускались в ресторан, где работала Зандра, и требовали, чтобы их накормили. Или шли на добычу в ближний супермаркет: прогуливаясь по рядам, ели что-нибудь на ходу, а обертки и банановую кожуру кидали за полки. Лиза время от времени настаивала на выносе продуктов: ей нравилось пощекотать нервы.
Так они жили полтора года, пока чудесная близость не начала перерастать в ссоры и склоки. Пить чай по очереди тоже наскучило. Потом Лизин приятель, журнальный работник, решил рискнуть и устроил ее в «Свит-Сикстин». Ни образования, ни опыта у нее не было, но соображала она невероятно быстро, знала, что сейчас в моде, что уже устарело, с кем следует общаться, и притом всегда выглядела сногсшибательно модной. Не успевала модель появиться в «Вог», как Лиза уже ходила в такой же, пусть добытой за бесценок, а главное – она все это умела носить. Многие наряжались в юбки-баллоны, поскольку знали, что так надо, но мало кому удавалось окончательно избавиться от смущения и неловкости. Лиза же чувствовала себя в любом наряде совершенно естественно.