Вот только ничего хорошего из этого совета не вышло. Во всяком случае, пятно на диване миссис Анны О'Салливан из Уотерфорда не исчезло. Клюквенный сок проступил еще ярче, и даже пятновыводитель «Дьявол» оказался бессилен. Кроме того, сколько бы ни прыскали потом в комнате освежителем воздуха, там по-прежнему воняло уксусом. Будучи доброй католичкой, миссис О'Салливан твердо верила, что всякому воздастся по делам его, и пригрозила подать на редакцию в суд.
Салли Хили, главный редактор «Женского гнездышка», начала расследование, и Эшлин тут же созналась, что совет по выводу пятен придумала она сама. Как раз в ту неделю писем от читателей пришло слишком мало.
– Я и не думала, что кто-нибудь принимает их всерьез, – промямлила Эшлин себе в оправдание.
– Удивляюсь тебе, Эшлин, – сказала Салли. – Ты же всегда говорила мне, что воображения у тебя нет. Письмо от отца Беннетта не в счет, я знаю, ты слямзила его из «Католического вестника», а он – это я тебе говорю по секрету – вот-вот закроется.
– Мне очень жаль, Салли, больше такое никогда не повторится.
– Нет, Эшлин, это мне очень жаль. Придется нам с тобой расстаться.
– Из-за простой ошибки? Поверить не могу!
И она имела право не верить. Потому что на самом деле хозяева журнала, обеспокоенные падением тиражей, решили, что коллектив устал и пора искать крайнего. Эшлин ошиблась как нельзя более вовремя. Теперь можно было просто уволить ее и не сокращать зарплату остальным.
Салли Хили переживала искренне. О таком работнике, как Эшлин, можно только мечтать – надежная, трудолюбивая. Она везла на себе всю редакцию, пахала с утра до вечера, тогда как Салли приходила поздно, уходила рано, а по вторникам и четвергам вообще исчезала после обеда, чтобы встретить дочь с уроков хореографии, а сыновей – с тренировок по регби. Но ей ясно дали понять: или Эшлин, или она сама.
Из уважения к долгим годам честной службы Эшлин было позволено остаться на месте, пока она не найдет новую работу. Что, конечно, не займет много времени.
– Ну?
Эшлин одернула полы пиджака и повернулась лицом к Теду.
– Нормально, – пожал острыми плечами тот.
– Или лучше этот?
Заметной разницы Тед не увидел.
– Нормально, – повторил он.
– Какой?
– Оба.
– В каком больше похоже, будто у меня есть талия?
– Не начинай, – поморщился Тед. – Ты с этой талией скоро свихнешься.
– У меня ее нет, так что не из-за чего.
– Лучше бы психовала из-за размера попы, как все нормальные женщины.
Талии у Эшлин почти не было, но, как обычно бывает с плохими новостями, она узнала об этом последней. Спокойно дожила в неведении до пятнадцати лет, а тогда Клода, ее лучшая подруга, посетовала: «Везет же тебе, никакой талии. А у меня такая узенькая, что задница кажется огромной», – вот тут-то Эшлин и открылась страшная правда.
Остальные девочки с ее улицы проводили подростковые годы, стоя перед зеркалом в мучительных сомнениях, не больше ли у них одна грудь, чем другая, но зона пристального внимания Эшлин располагалась ниже. Наконец она купила обруч и крутила его во дворе позади дома. Месяца два с утра до ночи, высунув язык от усердия, она двигала корпусом, вертелась, извивалась, а соседские мамаши наблюдали за ее упражнениями через ограду и многозначительно покачивали головами, сложив руки на груди: «Этак она скоро себя до смерти закрутит, помяните мое слово».
Впрочем, никакого видимого результата настойчивые тренировки не дали. Даже теперь, шестнадцать лет спустя, фигура Эшлин по-прежнему напоминала прямоугольник.
– Отсутствие талии – не самое худшее, что может случиться с человеком, – утешил ее из своего угла Тед.
– Да уж, конечно, – с наигранным весельем согласилась Эшлин. – Еще бывают ужасные ноги. У меня, по моему особому везению, так и есть.
– Неправда.
– Правда. Их я унаследовала от мамы… Но, поскольку больше мне от нее ничего не досталось, – бодро добавила она, – то, по-моему, все не так плохо.
– Опаздываю, – решительно сменил тему Тед. – Тебя подбросить?
Он частенько подвозил ее до работы на багажнике велосипеда по дороге на собственную службу в министерстве сельского хозяйства.
– Нет, спасибо, мне сегодня в другую сторону.
– Удачи на собеседовании. Вечером загляну.
– Ни минуты не сомневаюсь, – буркнула Эшлин себе под нос.
3
В конце концов Эшлин остановила выбор на первом пиджаке. Она могла поклясться, что заметила в зеркале слабый изгиб ровно на полпути от груди к бедру, а это уже что-то.