– Но ты замерзнешь. – Клода цепко держала дочку за локоток.
– Не-е-е-е-ет!
– Проходи на кухню, Эшлин. – Клода потащила Молли по коридору. – Крейг! Это тебе не качели, слезай немедленно!
Крейг, такой же ангелочек с льняными волосами, влез в кухонный шкаф и упоенно качался вверх-вниз на проволочной полке, сидя на пакетах с рисом и макаронами.
Эшлин включила чайник. С Клодой они с детства жили рядом, через две двери, и были лучшими подругами с тех давних пор, когда в доме Клоды Эшлин почувствовала себя безопаснее, чем в собственном.
Именно Клода сообщила Эшлин убийственную новость о полном отсутствии у нее талии. Клода же помогла Эшлин узнать о себе самой еще много нового, сказав: «Как тебе везет, ты яркая личность. А у меня, кроме внешности, ничего нет».
Не то чтобы Эшлин обижалась. Клода ведь говорила не со зла, а по простоте душевной, а оспаривать ее невероятную, потрясающую красоту действительно было напрасной тратой времени. Невысокая, безупречно сложенная, белокожая и голубоглазая, с длинными блестящими светлыми волосами, она одним своим видом останавливала уличное движение. Впрочем, в Дублине уличный затор вместо уличного движения – дело вполне обычное.
Эшлин не терпелось поделиться новостью:
– Я нашла работу!
– Когда?
– Заявление я подала неделю назад, – начала Эшлин, – но каждый вечер засиживалась у себя в журнале до полуночи, надо же привести все в порядок для того, кто придет на мое место.
– А я как раз думала: странно, никак они тебе не позвонят… Ну, рассказывай.
Но не успевала Эшлин открыть рот, как Крейг всякий раз требовал, чтобы она почитала ему вслух, и совал в руки перевернутую вверх тормашками книгу. Как только в центре внимания оказывался кто-то, кроме него, он немедленно начинал принимать меры.
– Иди во двор, покачайся на качелях, – уговаривала его Клода.
– Там дождь.
– Ты же ирландец, привыкай. Давай, давай.
Не успел уйти Крейг, как его место заняла Молли.
– Хочу! – заявила она, показывая на кофейную чашку Эшлин.
– Нет, это для Эшлин, – ответила Клода. – Тебе нельзя.
– Если она хочет… – поспешила возразить Эшлин.
– Хочу! – не унималась Молли.
– Ты правда не против? – беспомощно спросила Клода. – Я тебе еще налью.
Эшлин подвинула кружку Молли, но Клода ловко перехватила ее по пути. Молли заревела.
– Я только подую, – объяснила Клода. – Чтобы ты не обожгла язычок.
– Хочу! Хочу! Хочу!
– Но ведь горячо! Ты обожжешься!
– ХОЧУ! ДАЙ! СЕЙЧАС ХОЧУ!
– Ну, хорошо. Только тихонько, не пролей.
Молли сунулась к кружке, отпила глоток, тут же отпрянула и горько зарыдала:
– Горячо! Больно! А-а-а-а-а!
– Мать твою так, – в сердцах пробормотала Клода.
– Мать твою так, – звонко повторила Молли.
– Правильно, – со злостью, поразившей Эшлин, согласилась Клода. – Мать твою так!
На рев Молли в комнату прибежал Дилан.
– Эшлин! – улыбнулся он, широкой ладонью откидывая со лба льняную челку. – Прекрасно выглядишь. Что новенького с работой?
– Нашла!
– Ловить арканом сбежавших жеребцов в Маллингаре?
– В журнале. Для молодых женщин.
– Классно! А платить будут больше?
Эшлин гордо кивнула. Не то чтобы сильно больше, но все лучше, чем те крохи, чуть выше официального уровня нищеты, что она восемь лет получала в «Женском гнездышке».
– И никаких писем от имени отца Беннетта, кстати, ты слышала, «Католический вестник» накрылся медным тазом? В газете была заметка.
– Значит, все действительно к лучшему, – просияла Эшлин. – Миссис О'Салливан из Уотерфорда, пожалуй, лучшее, что случилось со мною в жизни!
Дилан заметно оживился, но затем встревожился: во дворе разыгрывалась новая трагедия. Крейг свалился с качелей и, судя по воплям, сильно расшибся. Эшлин уже рылась в сумке в поисках средств первой помощи.
Для себя самой.
– Ты сходишь? – устало взглянула Клода на мужа. – Я с ними всю неделю. Расскажешь, что там с ним приключилось.
Дилан удалился.
– Хочешь, я посмотрю, что с Крейгом? – с тревогой спросила Эшлин. – У меня есть пластырь.
– У меня тоже, – раздраженно отмахнулась Клода. – Расскажи лучше о новой работе.
– Ладно, – согласилась Эшлин, в последний раз озабоченно оглянувшись на дверь во двор. – Это глянцевый журнал. Намного шикарнее, чем «Женское гнездышко».
Когда она добралась до эпизода бурной ссоры Джека Дивайна с восточной девушкой, которая потом укусила его, Клода взбодрилась окончательно.
– Давай, давай, – блестя глазами, понуждала она. – Все выкладывай! Ничто, ничто так не поднимает мне настроение, как чужие ссоры – такие горячие, настоящие перебранки. Я тут на прошлой неделе выходила из тренажерного зала и вдруг вижу: в машине на стоянке какой-то мужик и женщина орут друг на друга. То есть просто визжат! Стекла в машине были подняты, но я все равно слышала! Потом целый день ходила счастливая.