Со звуковым сигналом ворот переноска с котом начала ходить ходуном. Если бы не она, Ржавый уже бесоёбил бы по всему салону машины, ожидая, когда его выпустят на вольные хлеба.
Припарковав машину и закрыв ворота, я выпустил кота из переноски на улицу. Рыжий чёрт расслабленно потянулся и, зажмурившись, принюхался к чистому чуть прохладному майскому воздуху.
— Пиздуй. Пометишь что-нибудь на нашей территории — отрублю яйца, как обещал. Ссать можно только у Тихона. Можешь его сожрать, если этот алконавт ещё здесь.
Дав коту наставления, я, наконец, вошёл в дом. Последний раз я был здесь в новогодние праздники и с тех пор дом пропах пустотой и затхлостью. На полках лежала пыль, которой я займусь завтра. Пока ограничусь открытием окон, чтобы проветрить дом.
Сегодня после работы и шестичасовой езды я устал, как собака. Поэтому сил хватит только на душ и смену постельного.
Принёс из машины сумку с вещами и поднял её на второй этаж в спальню. Посмотрел в окно и с сожалением увидел участок Тихона. Я сотню раз предлагал ему деньги за его участок, планируя снести с него все постройки и засадить всё смородиной, малиной и черешней, но этот упёртый хрен отказывался даже под давлением. Пришлось перейти на угрозы, но после этого он лишь научился меня избегать. Поэтому вместо запланированного цветущего сада я вынужден видеть покосившийся сарай и засранную вокруг него ограду с кучей металлолома и старых досок.
Завтра, если он не успел свалить, приложу его пару раз об забор. Может, сговорчивее станет. Я и так предлагаю ему денег в разы больше, чем стоит его дом, участок и жизнь вместе взятые.
После душа я без задних ног завалился спать, но по привычке проснулся в шесть утра. По привычке кота требовать в это время жрать.
— Съебись! — смахнул я его с себя и сел в постели, устало потерев лицо ладонями.
Ржавый спрыгнул с постели и сел у двери, демонстративно составив передние лапы и положив на них пушистый хвост, начал высокомерно на меня пялиться, ожидая, когда я соизволю поднять задницу с постели и покормлю Его Величество.
Первым делом я подошёл к окну, чтобы раскрыть шторы и увидеть, что с погодой. Нужно понять, какие на сегодня строить планы: работать на участке или пока ограничиться уборкой в доме.
Вроде, тепло. На небе ни облачка. Птицы в счастливой истерике. Значит, после завтрака можно прибраться во дворе.
Только дом Тихона портит красоты природы. С весной растаял снег и из-под него показался Тихоновский сарай.
Сжечь его, что ли? Может, хоть так куда-нибудь переедет?
Только я собрался отойти от окна, как из дома Тихона с оглушающим визгом выскочила какая-то девица в большой белой футболке. Она верещала на всю деревню, прыгала на месте и била себя ладонями, словно пыталась что-то смахнуть.
Босыми ногами она топтала землю у крыльца и, кажется, не понимала, что выбежала на улицу без обуви.
Проснулась и увидела с кем? — злорадно хохотнул я в своих мыслях.
Но, когда девчонка в порыве какого-то неистовства стянула с себя футболку и начала ею трясти в воздухе, оставшись в одном спортивном белье, стало ясно, что вряд ли такая подтянутая молодка добровольно клюнет на Тихона. Вряд ли у старой телеги, как Тихон, был хоть один шанс подкатить к этой бентли.
Заинтересованный визгом Ржавый запрыгнул на подоконник и тоже начал разглядывать девчонку, которая уже перестала верещать, но трястись сама и трясти в своих руках футболку не перестала.
— Пьяная или ебанутая? — спросил я у кота. Тот глянул на меня и, с ленцой моргнув, вернул внимание девчонке.
Я знаю, что у Тихона есть дочка, но это точно не она. Ту баржу с огромной задницей и картофельным носом хрен с кем перепутаешь.
Кто она такая и где сам Тихон?
Глава 7
Поверить не могу, что впервые за двадцать лет я проснулась сама. Не по будильнику и не от вопля папы, мамы или домработницы, что мне пора на беговую дорожку.
Сегодня мне никуда не надо. Вообще. Абсолютно.
Полная свобода действий.
Прямо сейчас я могу встать только ради того, чтобы перекусить, а затем снова лечь спать, чтобы выспаться за все годы недосыпа. Никогда бы не подумала, что помимо свободы от влияния папы буду несказанно рада просто выспаться.
Перекатившись на своём надувном ложе на живот, я вытянулась стрункой до приятного растяжения в мышцах.
— Кайф, — шепнула я сама себе с улыбкой.
Приоткрыла глаза и первое, что увидела в луче солнца, бьющего из незанавешенного окна, — крошечная мышь у комода. Она смотрела на меня глазами-бусинами и шевелила круглыми серыми ушками. Если бы я потянулась ещё немного, то точно задела бы её пальцами.