Нужно заговорить ему зубы. Если верить моему телохранителю Юре, накаченная жопа не поможет мне спастись. А вот накаченный мозг — очень даже.
«Заболтай и действую неожиданно», — говорил он.
Заболтать я ещё могу, а вот действовать-то как?
Импровизировать!
Должно же быть что-то неожиданное.
Я вышла из-за стола, но ложечку из руки не выпустила. Так и продолжила сжимать её в кулаке, как тонущий соломинку. Нарочито лёгкой походкой, не забывая улыбаться, подплыла к мужчине, являющим собой гору литых мышц.
Похоже, момент неожиданности начал работать. Матвей нахмурился, очевидно, пытаясь понять, почему я не боюсь его и не убегаю, как наверняка, делали все его предыдущие жертвы. Возможно, начни я плакать, молить о пощаде и убегать, он чувствовал бы себя более уверенно нежели тогда, когда потенциальная жертва сама идёт к нему в руки, да ещё с улыбочкой.
С его лица с короткой черной щетиной я опустила взгляд на широкие плечи и старательно начала делал вид, что увлечена узорами.
Выглядели его татуировки, на самом деле, очень красиво. Возможно, в них был заложен не только криминальный смысл. По крайней мере, лично я не увидела ничего криминального в отпечатке крошечной детской ладони на левой стороне груди.
— А можно потрогать? — вопросила я, заглянув при этом мужчине в глаза.
— Смотря, что ты там у меня хочешь потрогать, — хмыкнул Матвей.
Ага, размечтался! Ещё немного, и я тебя вычерпаю чайной ложкой досуха.
— Татуировки, конечно. Не смущайте меня, Матвей, — главное, не забывать называть его по имени. Это должно расположить его ко мне. Как и моё тупое им восхищение. Я даже румянец по щекам пустила. По крайней мере, надеюсь, что это румянец пошёл по моему лицу, а не трупные пятна.
— Ну, трогай, — повёл он равнодушно мощными плечами.
— Только вы ножичек отложите, чтобы он нам не мешал, хорошо?
Я мило поморгала. Матвей тихо усмехнулся. Ржавый чихнул, чем чуть не остановил моё сердце.
Уголок губ Матвея изогнулся в полуулыбке, но нож он, всё же, отложил. Недалеко. Положил у своей руки и упёрся в столешницу костяшками пальцев.
Делая вид, что я в музее, я начала разглядывать татуировки. Слегка касалась их подушечками пальцев и понимала, что мужчина реагирует на мои прикосновения, но как-то странно. Наверное, как его кот, хочет ударить меня волосатой лапой, но пока терпит.
Точно маньяк.
Какие-то цветы, шипы, лепестки, что-то похожее на руны. И черепа.
Мамочки!
Он точно убийца!
— Нравится? — вдруг послышался голос сверху.
— Ага.
— Какие больше всего? Черепа?
— Они тоже, но больше всего мне понравилась эта ладонь и цветок.
Кончиками пальцев я очертила крошечную ладонь и цветок рядом, от которого дальше разрастался целый куст по плечу и руке.
Не останавливаясь, я гладила мужчину по груди и заглянула в его глаза, взглядом, полным обожания.
Матвей нахмурился. Его внутренний маньяк явно оказался не готов к такому повороту событий. Ведь по его сценарию я, наверняка, сейчас должна была уползать от него с ножом в спине и молить о пощаде.
— Ты что-то задумала, — чуть сощурился он, и я поняла, что это не вопрос, а вполне уверенное утверждение с его стороны.
— С чего вы взяли? — невинно похлопала я ресничками, всё ещё поглаживая его плечи. И поймала себя на мысли о том, что это действо меня даже успокаивает.
— Либо ты просто дура, — выронил мужчина небрежно.
— Дура? Я? — повела я бровью и в этот момент, что было сил, врезала расслабленному мужчине коленом в пах. Замахнулась рукой с ложечкой, желая вонзить её маньяку в глаз, но оказалась перехвачена за запястье.
Мужские пальцы с силой впились в мою руку, а мои собственные пальцы разжались будто сами собой. Ложечка со звоном упала на пол.
Матвей со свистом впускал воздух в лёгкие. Одной рукой он держался за причинное место, а другой рукой всё ещё держал меня за запястье.
Действовать нужно было не только неожиданно, но и быстро.
В эту секунду я как никогда вспомнила Юрины уроки самообороны, которые считала совершенно бесполезными.
Ребром свободной ладони я ударила мужчине в кадык. Такое ощущение, что он ждал именно этого удара, поэтому получилось смазано. Но по шее я ему точно попала.
А затем, резко дёрнув в сторону его большого пальца руку, я высвободила запястье и побежала из дома, надеясь, что времени, которое Матвей будет корчится от боли в паху, мне хватит на то, чтобы добежать до дома, забрать рюкзак с деньгами и пробежаться по деревне, крича о помощи.