Я вышла на дорогу, в которой дырок было больше, чем асфальта. Щурясь от солнца, я шла по деревне, с опаской поглядывая по сторонам.
Вдруг папа уже пустил по всем каналам, пабликам и газетам информацию о том, что я сбежала. Не побрившись.
До сих подташнивает от той циничности, с которой он это сказал за завтраком.
На всякий случай, я поглубже утонула в капюшоне толстовки, чтобы хоть частично спрятать лицо.
Не скажу, что окружающие меня дома послужили бы отличной декорацией для какого-нибудь хоррора, но и красивыми их назвать язык тоже не повернётся. Они такие… старые. Наверное, это самое культурное, что я могу сказать о них. Кто-то, конечно, попытался украсить свой дом цветными красками, что выглядит аляписто. Кто-то обшил дом современными материала, но всё равно по соседям видно, что внутри относительно сносной обёртки с резным палисадником находится такое же старьё.
И почему в столь ранний час на улице полно людей? В основном, старики. Но они очень активные, а ещё, похоже, любопытные. Они без стеснения разглядывают меня, о чем-то переговариваясь.
Не имея конкретной цели, кроме желания поесть хоть что-то впервые со вчерашнего утра, я подошла к компании бабушек в цветастых одеждах и попыталась мило им улыбнуться.
— Доброе утро, — произнесла я достаточно доброжелательно.
— Доброе-доброе, — закивали они и, не скрываясь, прошлись по всей моей фигуре оценивающим взглядом. Судя по выражению их лиц, то, как я выгляжу, им пришлось не по вкусу.
А у вас юбка дырявая, у второй платок на голове прожжён, а у третьей, вообще, зубов нет.
— Подскажите, пожалуйста, а где здесь ближайшее кафе или магазин? — поинтересовалась я.
— Так райповский только есть, — ответила бабка в дырявой юбке, а та, что была в платке, кивнула мне за спину, указывая направление, в котором я найду магазин.
— Вон, как раз, хлебовозка к нему подъехала, — произнесла беззубая и, с трудом переступая с ноги на ногу, пошла в сторону домика, что находился за ними. — Пойду, кошелёк возьму, да за хлебом надо сходить. Совсем забыла, что сегодня хлебный день…
— Спасибо, — сказала я расходившимся бабушкам. Видимо, все они пошли за кошельками.
Я повернулась в сторону магазина, ко входу которого подъезжала старая грузовая машина с голубой кабиной и белым кузовом с едва различимой на нём надписью «ХЛЕБ».
Мужчина в одежде цвета хаки и с выцветшей серой кепкой на голове, вышел из машины с бумагами в руке, спрыгнул с подножки и, хлопнув дверцей, передал бумаги женщине в синем фартуке, вышедшей из магазина. Они перекинулись парой фраз, громко над чем-то посмеялись, а затем женщина открыла дверь магазина настежь. Мужчина с круглым пузом, больше, чем у любой беременной, открыл кузов машины и начал выгружать из неё деревянные лотки с хлебом и ещё какой-то выпечкой.
От аппетитного запаха болезненным спазмом скрутило желудок.
Я неуверенно подошла к женщине в синем фартуке, которая, придерживая для грузчика дверь, курила сигарету.
— Доброе утро, — произнесла я с лёгкой улыбкой.
Женщина со светлой кудрявой шевелюрой, окинула меня оценивающим взглядом, и щурясь от солнца, кивнула.
— Ну, привет, коль не шутишь, — усмехнулась она.
У неё были длиннющие наращенные ресницы, за которыми почти не видно глаз. И такие же длинные ногти фиолетового цвета, которыми она держала сигарету.
Видимо, что-то от цивилизации и бьюти-сферы дошло до этой деревни, но, к сожалению, свалилось всё на эту пышную женщину.
— Скажите, пожалуйста, а когда можно будет купить что-нибудь из того, что мужчина сейчас заносит в ваш магазин? — поинтересовалась я.
— Ты чья такая будешь? — хохотнула женщина, вновь меня разглядывая.
— В смысле?
— Приехала к кому или так… заблудилась?
— Я… турист, — ляпнула я первое, что пришло в голову.
— Турист?! — удивленно вскинула женщина нарисованные брови. — Нихрена ты импортозаместила, — ухмыльнулась она. Сделав ещё затяжку и выпустив облако вонючего дыма изо рта, женщина погасила сигарету о подошву розового тапочка и закинула её в рядом стоящую урну. А затем снова посмотрела на меня. — Если за наличку, могу сейчас что-нибудь продать.
— Я за наличку, — воспряла я, едва не начиная прыгать от счастья, что сейчас меня покормят свежей выпечкой.
— Ну, заходи тогда. Турист, — кивнула она внутрь магазина.
После яркой солнечной улицы внутри магазина оказалось темно. Будто я вижу предметы через облако пыли. Через несколько секунд, когда зрение привыкло к тусклому освещению из старых окон с голубыми решетками, я, наконец, разглядела магазин.