Трусы, костюм и теплые носки. Теперь точно до утра не замерзну. На всякий случай, я проверила рюкзак и деньги в нём. Всё на месте. Никто не покушался. Телефон я положила рядом с собой, на случай того, если мне придётся ночью воспользоваться им в качестве фонарика. Забралась под одеяло по самые уши и, шумно выдохнув, попыталась выбросить из головы абсолютно все мысли и даже злость на мужлана, живущего за забором.
Я просто хочу спать и больше ничего.
И плевать, что ещё только восемь вечера. Я сегодня натерпелась и вымоталась.
Но чем дольше я лежала в темноте, тем больше звуков вокруг себя улавливала. Каждую секунду новые. Все вокруг скрипело, как в фильме ужасов про старые заброшенные дома. В какой-то момент я начала для себя понимать, что скрип этот уже начал напоминать чей-то жалобный стон.
А, может, так оно и есть? В этом доме ведь есть подполье — под деревянной крышкой в кухне. А я ведь туда ещё не заглядывала. Вдруг там действительно кто-то есть? Сидит связанный с кляпом во рту и стонет…
— Успокойся, дура! Нет там никого! Если кто-то и был, то ты бы давно услышала. Ещё в первую ночь. Спи! — бросила я сама себе нервно и усиленно зажмурила глаза.
Но звуки никуда не ушли. К ним присоединилось ощущение чужого липкого взгляда. Будто кто украдкой наблюдает за мной из-под старой металлической кровати или из-под стула. Или прямо сейчас чьи-то уродливые пальцы с длинными когтями тянуться ко мне из перекошенного массивного комода…
Я резко села в постели, прижала одеяло к груди и осмотрелась вокруг. Взяла в руки телефон, чтобы посветить на всё фонариком, но вздрогнула, даже не успев разблокировать экран мобильника, когда яркая вспышка озарила небо над домом. И в этой вспышке по ту сторону окна я увидела мужской силуэт. Он наблюдал за мной…
От страха я забыла, как дышать, но навалить от него же не забыла.
Так мы и застыли, глядя друг на друга через тонкое стекло — я и темный силуэт.
Ни включить фонарик, ни даже шелохнуться или пикнуть я не смогла. Только смотрела и смотрела на мужской силуэт, освещаемый вспышками молний, надеясь на то, что он не понял, что в доме кто-то есть.
Внезапно этот силуэт постучал в окно. Я видела как его длинные кривые пальцы тянулись к мокрому от дождя стеклу. Пот холодным градом прокатился по спине, стоило оглушающему звуку заполнить пространство ветхого дома.
Я не знаю, кто это, но он точно пришёл за мной. А это, либо человек из папиной охраны, либо призрак этого дома, который я наверняка сегодня потревожила своим неумением топить печь.
И сейчас я не знаю, что из этого хуже — папин человек или чей-то призрак.
Папа когда-то давно мне рассказывал, что в каждом старом деревенском доме обязательно кто-то умирал. Именно поэтому, скупая земли, он всегда сносил дома, даже не пытаясь их реставрировать или хоть как-нибудь восставить.
Похоже, боязнь приведений досталась мне от него.
Сжав в кулаках до боли в пальцах край одеяла, я всё ещё старалась не двигать и не подавать какие-либо признаки жизни.
Сейчас этот силуэт поймёт, что в доме никого нет и уйдёт. А если не поймёт, то…
А что я сделаю ночью, в дождь, да ещё с больной ногой? Я даже убежать нормально не смогу.
— Тишка, бля! Открывай! — раздался за стеклом голос страшнее скрипучих половиц подо мной. — Не бойся. Я с бутылкой. Открывай, бля! Дождь же идёт! Меня моя выгнала, сказала, дома не пить больше одной бутылки. Вот я к тебе со второй и пришёл. Открывай! Хули ты спишь?!
Кто-то, может, и спит, а я сейчас навалю вокруг надувного матраса целую крепость.
Этот человек явно пьян и совершенно точно не в адеквате. Он всё настойчивее и настойчивее стучал по стеклу, которое было готово рассыпаться в любой момент.
И что мне делать? Сказать ему, что Тихона нет? Или надеяться на то, что, не дождавшись ответа, этот алкаш сам уйдёт?
Подожду ещё немного, а потом буду действовать.
— Ты сдох там, что ли, Тишка? Открывай, бля! — мужчина снова постучал по стеклу.
А я снова подпрыгнула на своей заднице. Могу себе представить, насколько у меня сейчас большие глаза и как сильно в темноте их видно.
Наконец, мужчина отошёл от окна, а я выдохнула с облегчением, поняв, что он сдался. Я отвалилась на подушки и прикрыла глаза, всё ещё чувствуя бешеное сердцебиение в грудной клетке. Теперь я, похоже, не усну. Вообще никогда не усну, по крайней мере, в этом доме.
И сильный стук уже в дверь самого дома, а не в сени, лишь подтвердил это.
— Тишка, сука! Открывай, бля! На улице холодрыга! Самогонка стынет!
От этого гортанного мужского вопля я подскочила с постели и схватилась за первое, что попалось под руку — веник.