Выметайся, чёрт рогатый!
И почему я не могу сказать ни слова?! А ведь уже пора бы хоть как-то дать тому мужчине понять, что Тихона здесь нет, зато есть я.
Вот именно! Здесь я!
А там, за дверью, пьяный человек, который захочет неизвестно что сделать с молодой девушкой. И вряд ли хоть одно его желание будет приличным.
Поэтому даже хорошо, что голос разума затыкает мой физический голос.
— Я щас вынесу дверь, сучара! А потом тебя вперёд ногами! — кричал мужчина, а дверь уже ходила ходуном. Если он ещё пару раз в неё ударит, то она точно слетит с петель.
Но стук резко прекратился. Как и мужской крик. Вместо этого я услышала короткое и вопросительное «Зэк?!», а затем наступила тишина, в которой не было слышно вообще ничего. Только вопли моей внутренней паники.
Глава 25. Матвей
— Чтоб тебе сороконожка в ухо заползла, — сказал я закрытой двери. — Психанутая, блин.
Считая себя абсолютно правым в случившемся, я задул свечи в гостиной и поднялся в свою комнату. Карты, несостоявшийся «Дурак» и двойные листочки с «Морским боем» так и остались внизу.
Эта чертова девка не умеет ни во что играть, но при этом не любит проигрывать. Да и выбесила меня, откровенно говоря, своими интонациями наряду с высокомерием и явно завышенным чувством охуенности.
Я не спорю об охуенности её фигуры, но если она и дальше будет выёбываться, то желательно, чтобы она делала этой голой. Так хоть глаза будут отвлекаться, иначе дёргаться начнут.
— Отдохнул, блядь! — выдохнул я устало.
Завалился на спину на постель и накрыл газа сгибом локтя. По тихому шуршанию и лёгкому грохоту в районе окна понял, что Ржавый поднялся за мной и запрыгнул на подоконник.
— Даже если она там жопой в трубе застряла — молчи, — предупредил я кота, так и не открыв глаза.
Люблю спать под звуки дождя, но сегодня, по большей части, выходили звуки пиздеца. И даже сейчас, лёжа в абсолютной темноте и тишине, где, казалось бы, ничего не предвещало, я всё равно не мог расслабиться. Ибо тем местом, что сразу под копчиком, ощущал, что затишье пиздеца влечет за собой ещё больший пиздец.
— Ай, блядь… — вздохнул я устало и лениво встал с постели. Подошёл к окну, на подоконнике которого словно с чеширской улыбкой на кошачьей пасти меня ждал Ржавый. — Смотрю, не растопила ли она опять печь прямо в дом. Нам же с тобой не нужен жмурик по соседству?
Дожил… Оправдываюсь перед котом.
Скрестив руки на груди, я пригляделся к дому, что напротив.
Гадская часть меня злорадно хихикала, примерно прикидывая, какие звуки сейчас раздаются в той дряхлой хате под гнётом ветра, дождя и грома. Хрен та выскочка сегодня уснёт. А к утру ещё и седая будет, если не обделавшаяся.
— Может, сходим покошмарим её? — предложил я коту. — Чтобы не расслаблялась…
Ржавый облизал мордочку, будто только что съел мышку.
Похоже, моё предложение было ему по душе.
— Наденем плащ, возьмём косу, постучим в окно… Не. Слишком жёстко для первого раза. Голосом призрака её покошмарить? «Что же ты Сонька, сука такая, Матвейку обижаешь?».
Пока мы с котом продумывали план жёсткого подъёба чокнутой соседки, кто-то оказался расторопнее нас и уже подкрадывался к окну халупы.
Я заткнулся и насторожился. Даже Ржавый ближе поднёс морду к стеклопакету.
— Не понял, — я сощурился, но так и не понял, что за хрен ломился в Сонькин дом.
Понятно, что она ему не откроет. Но ещё больше понятно, что этот хрен с бугра пьяный в хламину.
А ещё очень настойчивый. Это стало ясно, когда он, не достучавшись в дом через окно, как нехрен делать выломал дверь в сени.
Скорее всего, Сонька ему что-то ответила в своей выёбистой манере, а этот алконавт закусился и не успокоится, пока не вломит мелкой пиздюлин.
— Как меня заебала твоя подружка, Ржавый.
Понятно, что нужно было что-то делать.
Ненавидя себя и ту мелкую сучку из соседнего дома, я как пуля сбежал на первый этаж, наспех надел старую джинсовку и калоши.
Ржавый уже тёрся у моих ног.
— Ты-то, блядь, куда собрался?! — рыкнул я на кота и отпихнул его в сторону ногой.
Быстро вышел из дома, перемахнул через забор и оказался в ограде Тихона, где громовые раскаты чередовались в отборным пьяным матом.
— Я щас вынесу дверь, сучара! А потом тебя вперёд ногами! — узнал я голос Степаныча.
Эта ебанутая за полминуты заебала даже мирного местного алкаша.
Куда я-то, блин, лезу?!
Влетев в сени, я схватил за шкирку Степаныча и выволок на улицу. Он даже не пытался сопротивляться, просто отдался судьбе. Но бутылку в руке держал крепко.