Нельзя так со взрослым дядькой. Нельзя.
За окном уже светило солнце. Был виден кусок чистого голубого неба. Будто и не было ночью сумасшедшего дождя и грома. Даже птицы рвут глотки от счастья.
А Сонька рядом со мной бесстыдно выставляет стройную длинную ножку из-под халата и нисколько не стесняется этого.
Я бы провел по её гладкой ножке ладонью, но я прекрасно знаю, что в бодрствующем состоянии Сонька от этого была бы не в восторге. А я не из тех извращенцев, что станут лапать девку без её желания, искрящегося в широко распахнутых глазах.
— Сонька, — выдохнул я в аккуратное девичье ушко, почти коснувшись его губами. — Подъём.
Тяжело вздохнув, Соня недовольно поморщилась и едва слышно пробормотала:
— Ещё минуту, Лесь.
Лесь?
Интересно, какая такая Лесь её будит? Кто-то из старших сестёр?
Но этот вопрос мгновенно вылетел из моей головы, когда Сонька быстро развернулась ко мне лицом. Не открывая глаз, она уткнулась носом в мою шею и пьяно поводила ногой у паха, будто не зная, куда её можно деть, а затем и вовсе закинула бедро мне на торс, словно всегда так делала.
От ощущения тепла её кожи на своей остатки крови стекли в пах.
Всё-таки, нужно было с кем-нибудь хорошенько потрахаться перед тем, как сюда ехать.
Но, с другой стороны, кто ж знал, что от обитателя Тихоновского дома у меня может быть такой стояк?
Не зная, куда деть руку, аккуратно положил её на тонкую талию, скрытую толстой махровой тканью халата.
Спасибо, мама, за халат. Хоть кому-то пригодился. Ещё бы из-под него ничья нога так соблазнительно на мне не лежала, и вообще хорошо бы было.
Ржавый, лежащий на спинке дивана как батон хлеба, делал вид, что спит, но сам смотрел на нас сверху с некоторой ленцой в слегка приоткрытых глазах.
Понимая, что хрен я разбужу Соньку, которая за ночь натерпелась всякого, я решил тоже ещё немного подремать. Тем более, пока апокалипсис дрыхнет под боком, у меня есть шанс выспаться. Отвалился затылком на подушку, закрыл глаза и, чувствуя теплое Сонькино дыхание на своей шее, а её ладонь на своей груди, довольно быстро вырубился.
Стояк остался жить своей жизнью и, похоже, крайне возмутил проснувшуюся раньше меня Соньку, которая с грохотом упала с дивана на пол и не забыла при этом стянуть с меня плед, чтобы оценить все достоинства… моего достоинства.
— Как вам не стыдно?! — выпалила она, потуже завязывая пояс халата, пока её лицо стремительно краснело.
Глава 27
Уютно, тепло и мягко.
Я будто оказалась в коконе, который кто-то заботливо вокруг меня накрутил. Чувство абсолютной безопасности.
Но через сон настойчиво пробирался смутно знакомый запах. Мужской. И этот запах чётко ассоциировался в моём сознании с лицом Матвея. А недремлющее воображение старательно рисовало мне картинки, в которых я сплю в мужских объятиях.
Он надежно обнимал меня за талию, пока я с абсолютным доверием спала на его плече.
Я же не могла уснуть с ним? Или могла?
Из последнего я помнила только то, как подсела на край дивана к спящему Матвею, когда в рассветных лучах почудился чей-то силуэт, крадущийся за окном. Я ждала, когда он появится снова и, похоже, уснула.
О, нет!
Я резко распахнула глаза и первое, что я увидела — кадык на загорелой жилистой шее, обнаженную мужскую грудь, в волосяном покрове которой преспокойно лежала моя рука.
А в это время мужская ладонь, действительно, преспокойно держала меня за талию. А ещё под бедром ноги, которую я какого-то черта положила на торс Матвея ниже пупка, я отчётливо ощущала что-то твёрдое и…
Это тот самый обещанный утренний стояк, которым он угрожал похвастать мне утром? Крепкий и… без трусов?!
Я отпрянула от мужчины так резко, что не подрассчитала и свалилась на пол, больно ударившись бедром.
Но вышло так, что пятой точкой с собой я прихватила ещё и плед. И теперь Матвей оказался не прикрыт вообще ничем, кроме волосяного покрова на груди и там, где рос и колыхался… фикус.
Я поспешила запахнуть халат потуже, там как сама оказалась не особо-то и прикрыта. Матвей проснулся в ту секунду, когда я рухнула на пол и, глядя на меня сонными глазами, пытался понять, что произошло. Но прикрыть своё волосатое гнездо даже не пытался.
— Как вам не стыдно?! — пыхтела я возмущенно, не зная, куда спрятать глаза, чтобы не видеть то, к чему мой взгляд возвращался сам собой.
Как это остановить?!