Я повернулась к нему спиной, но передо мной оказался телевизор, в отражении которого я видела Матвея во всей его бодрой красе. Пришлось повернуться к окну и отгородиться ладонью от мощного ню по левую руку.
— Мне? — лениво вопросил мужчина. — Это говорит мне девка, у которой под халатом нет трусов и, вместо того, чтобы спать сейчас в выделенной специально для неё комнате на втором этаже, она, какого-то хрена, проснулась, грея ногой мой стояк? Кому тут должно быть стыдно, напомни?
— Ну, точно не мне! — я возмущенно посмотрела на мужчину, но тут же, шокировано вздохнув, отвернулась обратно к окну. Этот волосатый чёрт даже на миллиметр не двинулся. Как стоял — прости, Господи — так и стоит. — Почему вы спите без пижамы? И без трусов?
— Люблю, когда тело дышит. И тебе советую.
— Могли бы отойти от своей привычки хотя бы на то время, пока в вашем доме гости. Это же неприлично!
— Раньше гости в моём доме не лезли ко мне под одеяло без приглашения. А если и лезли, то были только рады видеть меня без трусов. Ладно… — я услышала, как диван под тяжестью мужского тела скрипнул, последовал какой-то шорох, а затем я услышала удаляющиеся шаги. — …пошли завтракать, выпускница института благородных девиц. Свет дали.
Я облегченно выдохнула, опустила козырек из ладони и повернулась к выходу из гостиной, где мне на глаза сразу попался голый мужской зад.
— Да вы издеваетесь! — воскликнула я, снова отвернувшись к окну.
В ответ Матвей лишь рассмеялся.
— Я вся такая внезапная, — добавил он кокетливо, уходя.
Глава 28
Позавтракала я очень быстро. И так же быстро свинтила из дома Матвея.
Завтрак из жаренных яиц с жидким желтком оказался очень питательным и вкусным. Но оставаться в доме человека, который только разбивая куриные яйца в сковороду, соизволил спрятать свои собственные в трусы, я долго не смогла.
Поэтому, поблагодарив за завтрак, так ни разу не посмотрев за всё утро мужчине в лицо, я предпочла как можно быстрее ретироваться, сославшись на то, что на сегодня у меня в планах была большая стирка.
Вернувшись в дом Тихона, я первым делом проверила рюкзак. Всё на месте. А рюкзаку нужно найти место, в которое я буду его прятать в те моменты, когда буду отлучаться из дома. Не хотелось бы, чтобы единственные имеющиеся у меня средства на хоть какое-то существованием кто-нибудь спёр.
С самого утра на улице душно. Ночью дождь лил, как сумасшедший, а теперь солнце с таким же настроением испаряет влагу, собравшуюся в лужах.
Первым делом в доме при свете дня я оценила урон, нанесенный мной вчера во время растопки печи. Честно говоря, я думала, что будет хуже. Ожидала увидеть черные стены, но они оказались не таким уж страшными. Но кистью с известкой по ним пройтись, всё-таки, придётся. А вот печь выглядит ужасно — ещё хуже, чем досталась мне от Тихона. И с ней сегодня придётся повозиться.
В любом случае, лучше я займусь уборкой, побелкой и стиркой, чем опят пересекусь с соседом-нудистом.
Первое, что я сделала — это снова вынесла всё из дома, чтобы проветрилось от дыма.
Надувной матрас свой тоже вынесла, предварительно сдув. Тканевому покрытию на нём тоже не помешал бы свежий воздух.
Вещи, которых у меня было немного, я собрала в тазик, взятый в бане. В него же сверху забросила единственный свой комплект постельного белья. Это всё, определенно, нужно постирать.
Но сначала — в магазин. Хочу булочек, молока и узнать, есть ли здесь прачечная или что-то подобное.
— Прачечная?! — рассмеялась Надежда Леонидовна вместе с какой-то бабушкой в цветочном платке. — Ну, ты придумала, Сонька. Откуда у нас тут прачечная? Да и кто понесёт отдавать свои трусы чужим людям на стирку? Всё сами делаем.
— Я, может, и сделала бы всё сама, но у меня нет стиральной машинки.
Навыка ею пользоваться, кстати, тоже нет, как выяснилось…
— Стирай пердячим паром, — хохотнула продавщица. — У тебя вещей-то, поди, немного. Зачем ради них машинку расчехлять?
— Чем стирать? Каким паром? — надо было записывать.
— Пердячим паром, Сонь. Топишь баню, греешь воду и стираешь в тазу. Пердячим паром называется. Я вот помню по-молодости, когда только переехала за своим в деревню, тоже в бане в тазиках стирала. Потом свекровка подарила свою старую машинку, помнишь, Васильна, с валиком для отжима и рукояткой?
— Да кто ж не помнит эту тарахтелку? Как заведешь, так вся деревня в курсе, что у тебя стирка, — громко поддакнула бабушка в платке. — Помню, «Рига» у меня была. То не крутит, то валики выжималки вылетают…в бане жарко… намучилась я тогда с ней. А ты попробуй на себя, мужа и четырёх детей настирай! Во, времена были… Ещё же ж баня была только по воскресеньям. Шмотья накопится, и целый день потом в бане торчишь. Вот тебе и выходной…