— Да, не, — махнула Сонька ручкой. — По вам видно, что вы положительный. И почему вас здесь все опасаются? Завтра же пойду в магазин и расскажу о вас всю правду.
— Чтобы к моему дому стянулись новые собутыльники? Спасибо, не надо. Мне и тебя одной уже дохрена.
— Вы смягчили ради меня мат? Как приятно! — Сонька кокетливо улыбнулась и жадно посмотрела на то, как я отпил из своей бутылки пиво. — А что будет, если выпить много пива? Ну, помимо похмелья, разумеется.
— Будешь писать криво. И много.
— И в том домике? — указала она на участок Тихона, очевидно говоря об уличном туалете. — Я никому не рекомендовала бы там долго находиться. И даже недолго тоже.
— Поверь, твой мочевой наутро тебя не спросит о твоём комфорте. Да и ты не будешь заморачиваться о том, где тебе присесть. Вспомни хоть свой выпускной. Там же по-любому, в ближайшие кусты с девчонками присаживалась?
— Зачем в кусты? У нас была красивая церемония в актовом зале. А туалеты там рядом.
— А после красивой церемонии? Только не говори, что молодёжь нынче после выпускного не едет на природу бухать, ебаться и встречать рассвет.
— Не знаю, — повела Соня плечами и с какой-то грустью опустила взгляд на край стола, который начала ковырять аккуратным коротким ноготком. — Я после церемонии приехала домой, папа подарил мне машину, сказал, в какой ВУЗ меня зачислят и уехал на работу. А я просто пошла в свою комнату. Вот и весь мой выпускной.
В её голосе отчётливо была слышна невысказанная обида. Очевидно, батя её слишком строгих правил и из тех, кто чрезмерно опекает свою дочку. У меня есть такие знакомые, у которых сыновьям дано больше свободы, чем дочкам.
Жалко девчонок, что пиздец.
У меня тоже дочка, но, мне кажется, я не смогу и не стану ограничивать круг её общения. По крайней мере, в клетке я её запирать точно не хочу. Да и от всего не убережешь.
Но я всегда готов и буду готов до последнего своего дня начистить рожу её обидчикам. Даже если это пятилетний пиздюк из песочницы у дома.
Или я так рассуждаю только потому, что к моей дочке пока никто не проявляет типично мужского внимания в силу её возраста?
В любом случае, тот пятилетний пиздюк меня тогда очень сильно выбесил. Все куличики её сломал. Ушлёпок. Я тоже их, вообще-то, делал.
Посмотрел на Соньку и понял, что она совсем поникла. Вероятно, я ненароком всколыхнул не лучшие её воспоминания.
Надо исправляться.
Отставив свою бутылку с пивом, я вышел из-за стола.
— Подожди минуту, — бросил я, уходя в дом.
Сонька молча кивнула, так и не посмотрев в мою сторону.
В доме на кухне я набросал в старую мамину корзину кое-каких продуктов, в шкафу в зале взял старое покрывало и плед, толстовку для Соньки и вышел на улицу к беседке.
Сонька так и сидела, как я её оставил. Надеюсь, хоть слезу пустить не успела.
— Чё сидишь? Собирайся, пойдём, — произнес я нарочито командирским голосом, складывая в мамину корзину всё, что было на столе.
Пиво, так уж и быть, понесёт Сонька.
— Куда пойдём? — светлые глаза шокировано посмотрели на меня снизу вверх.
— Выпускной тебе делать, — бросил я, не глядя на неё. — Набухаешься, как нормальная выпускница. Рассвет встретишь, поссышь в кустах, поблюёшь в них же. Веселуха!
— Вы… ради меня?! — вот теперь её глазки загорелись так, как мне и хотелось изначально. — Матвей, вы…!
— Мы, — кивнул я. — Собирайся. С тебя пиво.
— А куда мы пойдём?
— На берег, конечно. Костёр, палатка, все дела…
Дальше последовал непереводимый бабский писк, после которого с виду хрупкие девичьи руки обхватили мою шею так крепко, чтобы точно придушить в знак благодарности.
— Спасибо! — верещала Сонька в самое ухо.
— Пиво, Сонька. Пиво, — напомнил я ей, пытаясь с себя стряхнуть.
Глава 33. Матвей
Никогда бы раньше не подумал, что обычный костёр, разведенный на берегу реки, способен превратить городскую неженку в первобытного человека, впервые увидевшего огонь.
Я не услышал от Соньки ни одного внятного слова. Она ходила вокруг костра и пялилась на него, как на чудо чудное, диво дивное. Какие-то вопли, конечно, исходили от неё. Но это что-то вроде «У!», «О!», «ОУ!».
Небогато.
Пожалуй, раскладывание палатки-лягушки отложу немного на потом. Сейчас она насмерть может охренеть. Пусть от костра для начала отойдёт. Во всех смыслах.
— Волосы сейчас спалишь, — пришлось поймать девчонку за руку и немного оттащить от пламени.
Она поймала пальцы моей правой руки и зажала их между своими чуть прохладными ладонями. И так и застыла, неотрывно глядя на огонь и рыжие искры, улетающие в небо.