Опечаленно вздохнул, поняв, что сам себе создал проблему, пригласив её на ужин. Думал, он там сидит и скучает в одиночестве и с щенячьей тоской смотрит на окна моего дома, а она, оказывается, думала о том, как бы скорее задрыхнуть.
Посмотрел на костёр. Небольшой, долго с тонкими ветками не прогорит. Если вырублюсь, то он со временем должен просто потухнуть.
— Двигайся, — подошёл к палатке, встал внутрь неё на колени и тоже скинул калоши. Сонька терпеливо ждала, когда я развернусь башкой к выходу и лягу на живот. Устроив голову на сложенных руках, уставился на пламя костра, к которому снова аккуратно вышел Ржавый. Он с опаской посмотрел на палатку и, поняв, что Сонька там, расслабился и начал вылизывать передние лапы.
— Вот так, — тихо выдохнула Сонька, а я почувствовал, как на меня легла мягкая ткань пледа.
— Сама бы в него завернулась. Мне не настолько холодно.
— А мне настолько, — отрезала она бескомпромиссно и легла у меня под боком, так же на живот, уткнувшись подбородком в сложенные руки. Секунды её спокойного лежания оказались короткими. Она начала ворочаться, пытаясь получше укрыть пледом себя, но при этом так, чтобы он не сполз с меня. — Да, блин! — выругалась она, и мне в бок прилетело острым коленом. — Какой же вы большой, — ворчала девчонка, кутая меня. Делала она это, лёжа на боку. Укрывала меня рукой и ногой, пытаясь равномерно распределить плед. А затем резко обмякла, положив мне на спину руку и ногу. — Нафиг! — выдохнула она шумно, уткнувшись мне куда-то в область подмышки. — Устала.
— Могла бы этим не заниматься. Мне и так нормально.
— Вы большой и генерируете много тепла, — Сонька подтянулась повыше и положила свою голову мне на бицепс. Её хмельные глаза спокойно разглядывали моё лицо. — Я подумала, что вы были бы неплохой грелкой для меня. Но вас невозможно впихнуть под одеяло, чтобы создать там нужный микроклимат.
— Да у тебя вроде получилось впихнуть невпихуемое, — хмыкнул я, чувствуя, что она так и не убрала с моей спины ни руку, ни ногу, да и сама всё ещё прижималась к моему боку довольно тесно. Учитывая, что под моей толстовкой на ней только короткие шорты и странная растянутая кофта, её нахождение так близко ко мне можно считать тем ещё испытанием. А лежать на животе со стояком не очень-то удобно.
Сонька молча разглядывала моё лицо. Она совершенно не стесняясь скользила по нему неспешным взглядом, иногда к чему-то приглядывалась, а затем остановилась на моих губах.
И я, придурок, тоже её разглядывал. Ловушка.
— Смотрю, ты неплохо устроилась, — хмыкнул я и слегка напряг бицепс, отчего Сонькина голова, лежащая на нём, дёрнулась.
— Угу. Удобно, — выронила она уже как-то сонно. Мелкие пальчики на моей спине начали выписывать невесомые узоры, а сама девчонка будто придвинулась ближе.
— Ты меня кадришь, или мне кажется?
— Кадрю? — сама невинность. — Я ничего не делаю. Даже не говорю.
— Ну, да. Ты просто сложила на меня руки-ноги и теперь колупаешь пальчиками мою выдержками. А я давно не трахался, Сонь.
— И что это значит? — ни капли страха в её словах и глазах. Только взгляд, снова скользнувший к моим губам.
— Это значит, что если я решу хоть немного поменять положение, ты окажешься подо мной в не самой приличной позе.
— Это вряд ли. Вы, как минимум, ударите меня локтем при попытке перевернуться.
— Уверена? — повёл я бровью.
— Конечно, — фыркнула она.
— А если так? — пара движений, и я оказался сверху, подмяв под себя Соньку. Пятка её согнутой ноги упёрлась мне в ягодицу и будто специально подтолкнула вперед, впечатав пах в её промежность.
— Нога в пледе запуталась, — произнесла Сонька тихо, и только теперь я понял, что она не специально толкнула меня на себя.
Но уже поздно. Вся кровь утекла к месту стыковки наших тел. Каменный стояк уже хрен чем замаскируешь.
И даже Сонька это поняла. Её глаза стремительно расширились, пухлые губа приоткрылись, ладони на моих плечах напряглись.
— Кажется, я вспомнила ещё один пункт про выпускной, озвученный вами, — хрипло выдохнула Соня.
— Какой?
— Помимо бухать и встречать рассвет там было что-то про… соитие, кажется?
— Не-а. Не припомню такого. Помню, что про еблю говорил, но про соитие — не помню.
— Я пыталась быть культурной.
— Поверь, ни ебля, ни соитие тебе к рассвету нахрен будут не нужны.
Каким-то нечеловеческим усилием воли я нависал над ней, но старался нигде не касаться.