— А язык-то за что? — Матвей всё ещё продолжал оставаться расслабленным, будто у него всё идеально и его не заботит вообще ничего.
— А за то, что пихала его в рот человека с обременениями. В другие времена меня бы уже камнями, наверное, закидали на городской площади.
— Что ты там мне пихала? Напомни.
Я почувствовала, как Матвей намотала мои волосы на кулак, потянул их назад, вынудив подставить ему лицо.
Его губы накрыли мои. Я успела только издать легкий вздох возмущения. И сдаться без сопротивления. Матвей пятерней свободной руки обхватил моё горло и углубил поцелуй, пригласив мой язык на танец. Держал он крепко, целовал долго и резко отстранился, вернувшись к плите
— Паспорт показать, чтобы успокоилась? — спросил он, не глядя на меня.
— Не надо мне ничего показывать… Покажи.
Глава 38
Исаков Матвей Романович. Разведен, есть дочь. Родился тринадцатого ноября. Классно получился на фотке в паспорте.
— Ксерокопию надо? СНИЛС? ИНН?
Я подняла взгляд от паспорта и увидела расслабленную усмешку Матвея. Он с удовольствием ел йогурт. Третий, кстати, стаканчик.
— Не надо, — я закрыла паспорт и с видом, будто мы мафиози на переговорах, придвинула его по столу обратно к Матвею. — Он же настоящий?
— Конечно. Сам в фотошопе клеил. Теперь твоя очередь.
— Что?
— Твой паспорт. Показывай. Вдруг у тебя семеро по лавкам. А я тоже не хочу, чтобы меня камнями закидали на городской площади.
Как унять холодный пот, водопадом хлынувший по спине?
— Я фотошопом владею хуже, чем ты. Так что тебе придётся подождать, когда я склею в программе паспорт хорошей девочки. Какие планы на день? — я резко перевела тему разговора в более безопасное русло. Даже начала есть йогурт с таким же аппетитом, с каким его ел Матвей.
— Хочу съездить на рыбалку вниз по течению. Говорят, там крупная рыба водится. Ты со мной?
Я, рыбалка, целый день, фиг знает где. Скорее всего, комары и солнечный удар. А ещё критические дни, о которых забывать не приходится.
— Нет. Я обещала Тихону посадить все семена, что он мне оставил. Так что займусь огородом. Да и цветы ещё нужно вынести на улицу и полить, наверное.
— Понял. Значит, я сегодня, наконец-то, классно отдохну.
Я состроила обиженную мордашку, но, на самом деле оказалась рада тому, что у меня будет передышка. Мне нужно подумать о легенде своей новой личности. Или, может, наплевать на всё это и хотя бы Матвею рассказать всю правду? Он ведь заслуживает этого? Или он просто ждёт окончание критических дней, чтобы воспользоваться мной? Папа часто говорил, что всем мужикам от девушек нужно только одно. И это «одно» Матвею пока недоступно, но скоро…
А сопротивляться совсем не хочется.
Мне, определенно, нужно время для того, чтобы обо всём хорошо подумать и принять решение. До вечера времени должно хватить.
До чего же он любит целоваться! Честно. Я думала, мы губы сотрём, пока целовались напоследок в прихожей. И, почему-то, я была уверена, что взрослые мужчины, которым за тридцать, к поцелуям очень равнодушны. Выяснилось, что я очень сильно ошибалась.
С лёгким головокружением я высвободилась из объятий Матвея и получила звонкий шлепок по заднице.
— Ой! Ничего красного нет? — он с напускным любопытством стал разглядывать ладонь, которой меня шлёпнул.
— Ещё раз так сделаешь, и я сама в тебя чем-нибудь брызну.
— Иди, кобра. Добытчику пора собираться.
— После таких слов… Даже если тебя укусит настоящая змея, яд я тебе не отсосу.
— Ага, — самодовольно кивнул Матвей. — То есть у тебя было в планах отсосать мне?
— Яд. В случае, если ты будешь в опасности.
— Я, кстати, рыбачу голый. Ниже по течению, говорят, змей полно. Могут за Егорку укусить.
Попался!
— Значит, его Егоркой зовут? — быстро ткнула я указательным пальцем в сторону его паха.
— Да он, вроде, не скрывал это. Имя у него распространенное.
— Я, в принципе, впервые сталкиваюсь с тем, что гениталиям кто-то даёт имена. И до сих пор в шоке с того, что кто-то действительно когда-то этим заморочился. Просто сидел, и такой «Манька, Егорка».
— Можешь подчеркнуть индивидуальность. Хуан и Пиздрита.
— Не проще ли называть, как по науке — вагина и член.
— Пошлятина какая! — деланно возмутился Матвей. Поймал меня за локоть, притянул к себе и вновь поцеловал. — Приходи вечером на ужин. Можешь, со своей подушкой. Мы с Егоркой будем стоять у двери.