Сонька терпеливо ждала, когда он закончит свои банные процедуры и вновь отвернется в сторону моего дома. Только в этот раз кот прикрывать глаза не стал. Возможно, мне показалось, но я видел, как он коситься в сторону девчонки и ждёт момента, чтобы поймать её за руку.
Судя по движению губ и улыбки, Сонька что-то ему говорила. Комплименты, наверное, на которые кот, естественно, не повёлся. Только шерсть вдоль позвоночника нервно содрогнулась.
И вдруг, неожиданно даже для меня, Сонька рванула к коту и начала двумя ладонями неистово его гладить. Ржавый настолько охренел, что даже растерялся, не зная, на какую из рук реагировать в какую сторону поворачивать голову.
Я тихо усмехнулся, глядя на то, как Сонька, совершим бесчинство, со злорадной усмешкой просто убежала в дом подальше от кота, который остался сидеть на заборе, совершенно не понимая, что только что произошло.
Я уже собрался отойти от окна и взять из комода трусы, но пришлось задержаться.
Соня вышла из дома, неся в руках противень с каким-то горелым… говном.
Оно дымилось, Сонька закашливалась, а потом швырнула противень с содержимым на землю. Швырнула в источник дыма полотенце, очевидно, кухонное, и села на крыльцо реветь.
— Ой, бля… — вздохнул я тяжело и пошёл к комоду за трусами, понимая, что теперь моя очередь гладить по шерсти.
Одевшись, вышел из дома, прошёл свой участок и сиганул через забор в огород Тихона.
Соня сидела с опущенной головой. Сейчас было не совсем понятно, плачет она или её уже отпустило.
Плечи, вроде, подрагивали.
Пользуясь тем, что его не видят и не замечают, Ржавый юркнул в дом. Сонька оставила все двери открытыми. Если он сейчас что-то пометит, я не при делах.
— Загораешь? — хмыкнул я, чтобы Сонька отмерла.
Девчонка быстро отерла щёки тыльными сторонами ладоней и подняла на меня зареванный взгляд. Хотела что-то сказать, но её нижняя губа дрогнула, и она снова разревелась, опустив голову.
— Беда с тобой, — выдохнул я устало. Присел рядом с ней на крыльцо и сграбастал в объятия так, что её щека прижалась к моей груди. — Рассказывай, что на этот раз натворила?
— Ты всегда меня кормишь, вкусно готовишь… — начала она лепетать что-то несвязное. — А я хотела приготовить тебе печенье, — махнула она рукой в сторону, где всё ещё дымилось нечто. — Думала, сделать тебе приятно.
— Ты про то дымящееся говно? Мне приятно, Сонька. Приятно. Раньше ради меня никто говно не жёг.
Я с трудом сдерживал смех. Сонька, когда до неё дошёл смысл моих слов, резко от меня отстранилась и строго заглянула в глаза.
— Сам ты говно. А это вкусное печенье на сметане. Просто в форме… говна получилось, — и она вновь заревела. — Я ничего не умею! Нафиг я, вообще, здесь осталась? Я даже посуду плохо мою. В огороде ничего не умею. Вода эта… дрова эти… Я ни к чему не приспособлена!
Я знал, что у баб во время месячных и перед ними свистит фляга, но чтобы так громко… Впервые.
— Хорош тебе сопли лить. Всё ты умеешь, — неуклюже приобнял Соньку и вновь попытался притянуть к себе, но она воспротивилась. Буркнула что-то недовольно и отвернулась вытереть сопли рукой от запястья до локтя. — Баню топить умеешь? Умеешь. Дрова колоть можешь? Можешь? Огород сегодня посадила? Посадила. Говно в духовке сожгла? Шучу-шучу, — рассмеялся я, когда Сонька строго зыркнула на меня, резко завернув голову. Приобнял её за плечи и чмокнул в висок. — Пошли ко мне, перекусим, да рыбу на ужин приготовим. Зря я её наловил, что ли?
— Ты иди пока, а я приберу тут. И себя в порядок тоже приведу.
— Ты только недолго. Буду учить тебя рыбу чистить. Я добыл, а ты готовишь.
— Пещерные законы? Прикольно, — улыбнулась она, наконец, и утёрла остатки слёз.
Я встал, оправил спортивные штаны, и мы вместе с Сонькой замерли, молча наблюдая за тем, как Ржавый вальяжно вышел из Тихоновского дома и присел рядом с Сонькой.
— Какая честь! — театрально восхитилась она, прижав ладонь к груди. — Сам граф Ржавый сел рядом со мной.
У Ржавого на этот комплимент имелся свой заготовленный ответ. Опустив морду к полу, он приоткрыл пасть. На старые доски выпала дохлая мышь.
Я сразу сообразил, что к чему, а вот Сонька — нет. Она несколько секунд тупо смотрела на мышь, а потом, когда до неё дошло, что это за серый комок с хвостом, Сонька с оглушающим визгом бросилась ко мне на шею. Поцарапала плечи и едва не села мне на голову.
— Убери! Убери! — визжала она, цепляясь за мои уши, чтобы забраться повыше. — Убери её!
— Ржавый, блядь! — рявкнул я на кота, пока пытался перехватить поудобнее повисшую на мне обезьяну. — Сожри её уже. Хер ли ты показать её вынес?