— А мне сегодня дочка сказала, что я как отец — полная хуйня. Представляешь? Так и сказала: «хуйня ты, а не папа», — горька усмешка коснулась его губ. Лёва снова завис на полу между нами, а затем вновь повелительно махнул. — Наливай.
Я не стал говорить, что он уже достаточно бухой. Если хочет пить, пусть пьёт. Моё дело, как он сам постановил, наливать.
Мы снова выпили и снова молча.
— А разве ты не хуйня? — спросил я, нарушив молчание. Лёва вскинул на меня озлобленный взгляд. — Хули ты смотришь? От хорошего бати дочки не бегут. Да и хороший батя родную дочку под старика против её воли не положит.
— Нажаловалась уже? — хохотнул он. Что здесь веселого — я так и не понял. — Так я ведь всё это для неё делаю. Понимаешь?
— Нет.
Вопрос был риторическим, но я ответил по-своему.
— Он при бабках, старый. Сдохнет, а все бабки и бизнес ей достанутся.
— А нахрен ей эти бабки нужны, если её воротит от одной мысли, что её родной отец срать хотел на то, чего хочет она. Ты у неё спросил-то хоть раз, чего она сама хочет? — я посмотрел в его глаза, которые были такого же цвета, что у Солянки, и понял, что нихрена он не спрашивал. Даже не задумывался об этом.
— Старшая против не была. Сказал, что выйдет замуж за того, за кого я скажу, она и вышла. Молча.
— Ну, и? А гордишься-то ты Ассоль, которая нихрена не смолчала. Так?
— У них с Жасмин разница почти девять лет. Когда Жася была мелкая, я делал бабки, строил бизнес, дома почти не бывал… Короче, я её толком и не видел. Только вкладывал деньги в её образование: репетиторы, танцы, музыкальная школа… Она выросла как-то без моего участия. А Ассоль… Я даже на её родах был. Да и когда она родилась, времени свободного у меня уже было больше. Дела отладил, замами обзавелся… Короче, было на кого свалить работу. У Сольки я видел и первый зубик, и первые шаги… Короче, я только с ней понял, что такое быть папой, а она… хуйнёй меня назвала, — горько подытожил Лёва.
— Ты не только хуйня, Лёва. Ты ещё и долбоёб.
— Я же могу передумать, и пристрелить тебя.
— Стреляй, — повёл я лениво плечами, стараясь не смотреть вниз, где кот метил штанину потенциального тестя.
— Наливай, — снова дал он отмашку.
Когда от содержимого бутылки осталась примерно треть, а Солянкин батя уже напоминал жижу в рубашке, мы оба решили, что принесенная им закуска вполне сносна. Главное, морда приняла, а жопа потом как-нибудь раскидает.
— Короче, — выдохнул вдруг Лёва. — Сегодня переночуешь в гостевом доме, а завтра вали на все четыре стороны и желательно до моего подъёма. А-то я и передумать могу. И какого хуя в моём гараже кошачьей ссаниной пахнет?
Я подавил усмешку, лишь искоса глянув на Ржавого, который давно сделал своё «доброе» дело и с чувством выполненного долга спал в углу напротив нас.
— Ай, ладно, — отмахнулся Лёва. — Скажу завтра своим, что проветрили и помыли тут всё.
— А что насчёт Ассоль? Всё ещё имеешь планы подложить её под старика?
Лёва выслушал меня, внимательно глядя в глаза. Неопределенно качнул головой, протёр лицо ладонью и шумно, почти философски вздохнул:
— Не буду, — сказал он, наконец. — Если она опять убежит, я точно сдохну. Я с её побегом первый раз в жизни сердечные лекарства на вкус узнал. Никогда ещё здесь… — ударил он себя кулаком в грудь. — …так сильно не болело. Я же себе такие картины представил, Матвей! Изнасиловали, убили, попала под машину, расчленили… Она же настоящей жизни вообще не знает. Ей всегда всё готовенькое, на блюдечке.
— Ну, не скажи, — усмехнулся я и начал загибать пальцы. — Дрова колоть она научилась, баню натопить может. Даже огород вскопать свободна. И ты бы видел, какой сказочный теремок она сделала их Тихоновской халупы. Короче, всё она умеет и мозги у неё есть. А если опять её захочешь под кого-нибудь подложить, то со следующим побегом помогу ей я. И хрен ты её тогда найдёшь.
— А ты… — Лёва пригрозил мне пальцем, но сделал это с улыбкой. — … я тебя услышал. Услышал, — кивал он сам себе.
— Матвей, — услышал я шепот и повернул голову туда, где из-за машины вышла Ассоль.
Батя её тоже повернул голову на звук её шагов и невозмутимо посмотрел на дочь.
— А что не спим? — с нарочитой строгостью вопросил он.
— А вы почему… тут? — Солянка явно не была готова увидеть нечто подобное. Ещё немного и ущипнет себя, чтобы убедиться, что это не сон и глюки.
— Пьём, дочка. А мы тут просто пьём, — с тяжелым вздохом Лёва поднялся с табуретки и, придерживаясь за капот машины подошёл к Ассоль.