— Вы хотите сказать, что этот решающий шаг спас вам жизнь?
— Так же верно, как этот мир! Прежде всего это ослабило силу удара. И, кроме того, кинжал, метивший прямо в грудь, пришелся несколько в сторону… в область предплечья.
Чтобы показать все наглядно, Тойвиайнен двинул своим левым плечом. Гримаса боли прошла по его лицу. Переведя дыхание, он произнес:
— Вот так все это и произошло!
— Не совсем, — парировал Илола. — На этом происшествие не закончилось. Что было дальше?
Тойвиайнен зло усмехнулся.
— Ну, грохнулся я на задницу! А точнее, на спину, врастяжку, во весь рост.
Так как продолжения не последовало, Илола поторопил:
— Так, а дальше?
Большая пятерня Тойвиайнена поднялась к затылку:
— Дальше? Тот парень ушел! Исчез в роще, только кусты затрещали.
Илола спросил с удивлением:
— С тем и ушел?
— С тем и ушел. Скрылся.
— Неужели даже не повернулся, не посмотрел в вашу сторону? Чтобы проверить результат своего удара?
— И не подумал. Прямо с того места и дал тягу.
— Не показалось ли вам, что, совершив кровавое деяние, человек только после этого осознал… понял, что сотворил? И с испугу бросился бежать?
Тойвиайнен ответил с усмешкой:
— Послушайте-ка, констебль. Мне было тогда не до впечатлений. Я был чертовски рад, когда остался один. Но, видите ли, поскольку эти дела мне немного знакомы… мне и во время войны не раз доставалось… я и на этот раз вышел сухим из воды.
— Вы сделали сами себе перевязку, не так ли?
— Да. Я снял с себя рубаху и разорвал ее на бинты. Затем вскочил на свой велосипед и так рванул вперед, будто сам дьявол гнался за мной. Почти сразу же, выехав на шоссе, я встретил автомашину. За рулем сидел незнакомый человек… но, когда он увидел, что я наполовину раздет и грудь у меня забинтована, он сразу взял меня в кабину…
— И затем — прямо сюда, в больницу?
— Да, малоприятная поездка. Ну а конец вам известен. — Подвигав вновь левым плечом, но на этот раз лишь слегка и осторожно, Тойвиайнен добавил: — Или, лучше сказать, конец вы узрели своими глазами.
Пребывавший в раздумье младший констебль Илола произнес:
— Да уж, конечно.
Сейчас его больше, чем судьба Тойвиайнена, интересовало другое обстоятельство. И он стал неторопливо выпытывать:
— Следовательно, у вас нет ни малейшего представления о том, кто был человек, совершивший на вас нападение?
Тойвиайнен ответил тотчас, не моргнув глазом:
— Нет, но я, пожалуй, догадываюсь.
— Ну?
— Только сначала я хотел бы предварительно обосновать свою догадку, можно?
— Конечно. Но все-таки ближе к делу.
— Сейчас вам станет все ясно. — Брови Тойвиайнена насупились. Внимательно наблюдая из-под них за Илола, он стал рассказывать: — В этих краях я провел всю свою жизнь. Вкалывал на лесоразработках, строил, рыл осушительные канавы. Сапожничать я начал только в преклонном возрасте… по старой памяти — в детстве я был в подмастерьях у сапожника. У меня, в моей избе, даже нет всех необходимых сапожных принадлежностей. Но вместе с тем моя хибара — это своеобразное информационное агентство. Туда заходит всякая публика посидеть и поболтать…
«Именно так, — подумал Илола. — И переброситься в картишки».
Не будучи посвященным в размышления констебля, Тойвиайнен бойко продолжал:
— Тем самым я хочу сказать, что знаю весь народ в этом районе. Как забулдыг сплавщиков, так и кичливых господ. Поэтому со счетов сразу следует сбросить возможность того, что этот тип из местных. — Значительно приподняв одну из бровей, Тойвиайнен добавил: — Я имею в виду местных жителей, проживающих здесь по официальным документам, легально.
Не понимая еще до конца, к чему клонит его собеседник, Илола сказал:
— Но вы же говорили, что костюм на нападающем был необычным.
— И это тоже, — тотчас дополнил Тойвиайнен. — Этот человек очень походил на иностранца… я бы даже сказал… во всяком случае, внешность у него совсем не финская. Знаете, когда я теперь вспоминаю все это… как вы думаете, кого он мне напоминает?
— Трудно угадать.
— Говорит ли вам о чем-нибудь имя Эдуард Диитл?
Имя было очень знакомым. Илола казалось, что он вот-вот его вспомнит. Однако, к досаде своей, он все же был вынужден признать:
— Никак не приходит на память.
Сапожник Тойвиайнен объяснил, будто громом поразил:
— Командующий армией немецких горных стрелков, генерал-полковник. Австриец. Любимец Гитлера. Одновременно находился в хороших отношениях с финским маршалом Маннергеймом. Погиб в авиационной катастрофе в конце войны.