— Вот тебе раз! Мелкое, — вырвалось у Элизы. Несмотря на недавнее предупреждение, она не смогла не вмешаться в разговор и была одарена взглядом, который должен был ее обуздать. Кроме того, этот недобрый взгляд сопровождался еще и словами:
— Работаешь, ну и работай! Или отправляйся в другую комнату, пока мы беседуем с констеблем.
Однако Элиза не последовала ни одному из этих советов. В глазах загорелись непокорные искры, и она запальчиво заявила:
— Когда речь заходит об интересах дома, у меня равное право все знать. Тебе, кажется, известно об этом!
Последние слова девушки обратили на себя особое внимание Илола. В них явственно слышалось упрямство и нежелание подчиняться. Казалось, Элиза так и хотела заявить: «Я совершеннолетняя. И владею третью этого дома». Но и это было еще не все. Казалось, что за этими словами крылось нечто иное — угроза.
Очевидно, Хелина различала оттенки голоса своей племянницы точнее, чем гость, ибо немедленно уступила:
— Пожалуйста, оставайся! Но не встревай без нужды.
— Я заговорю, когда придет мое время.
Слова девушки прозвучали как-то по-особому, пророчески, отчего лоб Хелины вдруг нахмурился. Она резко повернулась и посмотрела прямо в глаза своей племянницы. Некоторое время женщины неотрывно смотрели друг на друга. Затем веки Элизы медленно опустились. Она пожала плечами. И хотя признаки смирения были налицо, Хелина нашла нужным сказать дополнительно в назидание:
— Никто не намерен лишать тебя права говорить. Однако прежде чем сказать, следует хорошенько подумать.
Элиза не ответила.
Повернувшись вновь к констеблю, Хелина сказала подчеркнуто спокойно:
— Продолжим. Цель вашего посещения состоит, очевидно, в том, чтобы, помимо этого незначительного происшествия с березовым соком, сообщить что-то иное… более серьезное?
— Дело обстоит именно так.
— Что же произошло?
— Кровавое злодеяние.
От плиты послышался звук разбившейся посуды. Там стоял шкаф, и Селма брала в это время оттуда кофейный сервиз. Одна из чашек выпала из ее рук и стукнулась об пол, рассыпавшись на мелкие куски, которые она не стала собирать, — стояла на месте, будто окаменевшая. Лицо побледнело, а голос донесся откуда-то из глубины, подавленно и тихо:
— Кто-то… умер?
Кровь отхлынула от лица Хелины. Но она владела собой лучше, чем сестра, и сказала, обращаясь к Селме:
— Держи себя в руках. Ты же взрослый человек! — Поджав губы, она повернулась затем к Илола и спросила: — Что вы имеете в виду? Говорите яснее!
Прежде чем ответить, Илола взглянул на Элизу. Девушка тоже была потрясена, однако сообщение не выбило ее из колеи, как теток. Из ее широко раскрытых глаз так и фонтанировало любопытство.
Тягостное напряжение не могло больше продолжаться, да и Илола решил, что увидел достаточно. Он не случайно употребил только что всего два скупых слова. Теперь, однако, настало время дать пояснения:
— Никто не умер.
Со стороны посудного шкафа донесся вздох облегчения. Селма наклонилась собрать осколки кофейной чашки. Напряженное, едва скрываемое выражение страха на лице Хелины также улетучилось. Теперь у нее была возможность перейти в наступление:
— Вы что, решили играть в прятки? Не можете выражаться яснее? — Илола не успел даже ответить, как с уст Хелины полился поток одновременно вопросов и комментариев: — Когда произошло преступление? И где? Кроме того, какое отношение все это имеет к нам, обитателям этого дома, если какой-то Тойвиайнен решил поиграть со своим ножом?
— Он не играл.
— Что?
— Его ударили ножом.
— Кого, Тойвиайнена?
— Именно его. И не каким-нибудь сапожным, а кинжалом.
Хелина и Селма мгновенно переглянулись. Брови Хелины взлетели вверх. Селма смотрела на нее широко раскрытыми от ужаса глазами. Но уже секундой позже они овладели собой.
Загадочная история!
Когда Хелина позже повернулась к Илола, чтобы задать ему вопрос, ее голос был сдержанным и спокойным:
— Было бы лучше, если бы вы рассказали нам обо всем этом подробней. И сообщили бы, не намерены ли вы опросить нас в связи с этим происшествием.
Илола подосадовал на себя. Он упустил момент, размышляя, как вести себя дальше, а этим воспользовалась Хелина и четко и значительно произнесла:
— Во всяком случае, я могу прямо заявить, что никто из нас ничего не знает об этом.
— Так ли уж?
— Именно так!
В резком ответе прозвучал как бы вызов. Дверь захлопнулась у него перед самым носом в тот момент, когда он потянул за дверную ручку.